Не благие намерения - Лина Певзнер

– Так куда же ты ведёшь меня, Иса?

– Сюда, – просто ответила она, выводя его на скрываемую пышным кустарником площадку.

Над ней монолитом высилась отвесная каменная стена, в которой располагалась массивная серая дверь. Различить её меж однотонной горной породы можно было лишь подойдя впритык, по крайней мере, в темноте ночи. Словно две безмолвные уходящие в небеса колонны, с обеих сторон от входа высились кипарисы. Истанамария подошла к двери справа от неё и сдвинула плоский сланцевый кусок породы, за которым обнаружилась чёрная плоская панель.

Госпожа Мейер сняла с руки перчатку и приложила к ней ладонь. По панели пробежала дрожащая зелёная линия и дверь абсолютно бесшумно, что весьма удивительно для такого её размера, уплыла в стену. За ней загорелся яркий, практически белый свет, настолько ослепительный для глаз учёного, что он поморщился.

Истанамария поманила его за собой рукой, снимая вторую перчатку и убирая обе в ридикюль. Десмир подчинился, следуя за ней, но здесь решающую роль сыграло его любопытство, а не доверие к Исе. Не сказать, что он был шокирован новостью о её происхождении, скорее… разочарован. Между ними и раньше была социальная пропасть, а теперь она преумножилась ещё больше.

Впрочем, Десмир не был сторонником поспешных выводов и предпочёл в этой ситуации банальность – следовать, куда ведут, а там – смотреть по обстоятельствам. Терять всё равно было уже нечего. К тому же, на задворках сознания крутился один-единственный надоедливый вопрос – почему она решила признаться ему в этом?

Комната, находящаяся за дверью, была вдвое меньше той, в которой последние пару лет обитал Десмир. Пустая и серая, сливающаяся с входной дверью, она давила на сознание своей стерильной пустотой в мертвенном свете горящих над головой странных вытянутых ламп. Учёный встал рядом с покровительницей, молчаливо наблюдая, что она будет делать дальше. Истанамария подошла к панели, расположенной с этой стороны стены, и провела по ней пальцем сверху вниз.

Массивная дверь бесшумно закрыла собой вход, и возникло ощущение, будто бы комната начала двигаться, плавно опускаясь куда-то вниз. Минуту спустя, за их спинами открылась ещё одна дверь, менее массивная, чем входная. За ней располагался длинный широкий коридор, такой же пустой и ярко освещённый, как предшествующая ему комната. Госпожа Мейер направилась по нему к виднеющейся в отдалении следующей двери. Она старалась скрыть своё напряжение и быть невозмутимой, но Десмир хорошо её знал и понимал – Иса нервничает как никогда раньше.

– Просто идёшь со мной? И не задашь ни одного вопроса? Очень непохоже на тебя, – перебивая тихий стук башмаков о ровный гладкий пол, негромко произнесла она.

– Я не знаю, с чего начать и как всё это осознать, – признался Десмир, останавливаясь посреди коридора. Истанамария остановилась рядом, пытливо сверля его виновато-опасливым взглядом. – То, что ты раньше мне об этом всём не говорила – с учётом моего отношения к Людям – вполне логичное и здравое решение. Ты знаешь, чем я занимаюсь и к чему стремлюсь. Выходит, ты по какой-то причине хочешь предать свою расу?

– Знаешь, что во всей Вселенной моё? – нервно усмехнулась Иса. – Эта планета. Соренрера – мой дом, как и твой. Я родилась и выросла в Киерше. То, что где-то там, среди нескончаемого числа звёзд есть та, вокруг которой обращается какая-то там Земля, мне абсолютно плевать, покуда её жители не хотят навредить моему дому. Мы с тобой прекрасно знаем, что очень даже хотят, и уже делали это однажды. Ты видел последствия своими глазами. Меня в Пранерестон не пускали, но, когда я была подростком, я несколько раз угоняла отцовский навортис и летала над тем, что когда-то было городом. Таким же, Дес, как наша Киерша и тысячи городов по всему миру, которые не заслужили и не заслуживают такой участи. Люди не имеют права судить нас и диктовать, как нам жить, что нам делать или не делать. Они сами виноваты в том, что натворили на своей планете. Предков и родню не выбирают. Никто не выбирает, где и кем родиться. Вот только кем ты станешь в жизни – решать уже тебе. Я свой выбор сделала, и он – однозначный. Ты можешь ненавидеть меня из-за моей далёкой родни, пусть, но я уверена – только ты сможешь сделать так, чтобы никто на Соренрере больше никогда не поднимал глаза на небо в страхе.

Девушка импульсивно направилась дальше, не показывая своему спутнику навернувшиеся на глаза слёзы. Теми же манипуляциями, что и у входной двери, она открыла ещё одну и вышла на широкий эллипсоидный балкон, по периметру нависающий над просторным белым залом с высоким потолком. Истанамария оперлась локтями на стеклянные – или казавшиеся таковыми – перила, силясь взять себя в руки. Десмир подошёл к ней, желая успокаивающе обнять Ису, натянутую, как струна, но вовремя остановил свой порыв и тихо спросил:

– Что это за место?

– Убежище. Насколько мне известно, не единственное на нашей планете. У него есть какое-то название… панкир… баркир… бункер… неважно, я не помню, – она сосредоточилась на ответе, но поблескивающие глаза бесцеремонно выдавали её моральное состояние. – Как ты можешь догадаться, оно для защиты от нападения потомков Людей, как от местных, так и от ударов тех смертоносных бомб, если понадобится. Меня с детства приводили сюда. Заставляли изучать устройство, принципы работы систем, все входы и выходы… Уже тогда я осознала, какие силы противостоят нам. Дес, мы безбожно от них отстаём по технологиям… этому строению пять сотен лет, но оно функционирует и способно к полному автономному самообеспечению ещё на сотни лет вперёд, для более чем тысячи обитателей. Только представь, чего они могли достичь сейчас и чего это может стоить нам. В юности… я украдкой верила, что, быть может, Люди на своей планете сами себя перебили и нам ничего не грозит. Конечно, сейчас я понимаю – это было слишком наивно.

– Я тоже верил, – признался Десмир, рассматривая пустой зал и тайком желая заглянуть за каждую из дверей, куда-то ведущих с балкона по всему его периметру. – Мне кажется, каждый в нашем мире хотя бы раз задумывался об этом. Не вижу ничего постыдного. Всегда хочется, чтобы проблема решилась сама собой. А потом ты взрослеешь и понимаешь, что так оно не работает. Никто за тебя ничего не сделает, только ты сам. Поэтому я и стремился всеми силами попасть в Университет –