Не благие намерения - Лина Певзнер

– Знала, что ты поймёшь, – грустно улыбнулась ему Истанамария, – вот только… дочери мэра нельзя быть исследователем. Она должна знать этикет, разбираться в моде и быть достаточно прелестной, чтобы какой-то привилегированный господин непременно предложил ей стать его женой, – она впилась в перила от злости так, что пальцы разом побелели, а улыбка на лице сменилась болезненным оскалом. – Я наивно полагала, что вырвусь из этого порочного круга, что смогу доказать… – она сделала паузу, болезненно смотря в другой конец зала невидящим взглядом, – на учёбу в школе отец закрывал глаза, считая, что я просто прилежная и старательная девочка, но… Я провалила экзамены в Университет. Да, ты не ослышался. Провалила. Мне запретили учиться там, тем более на инженерном факультете. И вот тогда я впервые в жизни отрастила клыки. Я знала, что отец больше всего на свете хотел внуков… поэтому и пообещала ему: он их никогда не увидит, если я не закончу Университет. Было трудно, но я добилась своего… и со временем узнала, что на самом деле я сдала вступительный экзамен лучше всех. Папа просто заплатил кому надо, чтобы я не прошла. А потом заплатил вновь, чтобы мне опять нашлось место. Тогда я впервые поняла, что в этом мире есть только две силы – власть и деньги. И им правят те, кому всегда мало и того, и другого. С каждым годом моего обучения я всё больше осознавала, что учусь зазря. Мне не сломать систему, как бы я ни огрызалась, – она опустила глаза, растирая одной рукой другую. – Меня ждали бестолковые балы, моды, супружество… В любом случае. Статус не давал мне возможности выбора.

– Выходит, я для тебя был всего лишь последним бунтом тогда? – грустно вздохнув, спросил Десмир. – Впрочем, быть наивным влюблённым дурачком в девятнадцать лет – не так уж и плохо, как по мне. Прекрасно шибануло по голове опытом, до сих пор всё помню, как вчера. И знаю теперь – уж точно никогда в жизни не хочу повторения, даже не задумываюсь больше о чём-то, кроме науки.

– Нет, ты ошибаешься, – Истанамария отрицательно покачала головой. – Мне кажется, я просто увидела тогда в тебе себя… Вот только… тебе все дороги были открыты. Ты, уже тогда, милым наивным юношей, был умнее всех, кого я когда-либо встречала, и разделял все мои помыслы. И я… искренне в тебя влюбилась. Когда о нас поползли слухи, отец был в бешенстве. О, как он кричал, ты бы слышал, я никогда не видела его таким… Я бы вынесла, если б он так кричал хоть каждый день, но когда он сказал: «Либо о вас больше никогда не слышу я, либо о нём никогда не услышишь ты»… Я сдалась. Ты знаешь, что было дальше. Твоя жизнь для меня была дороже моих чувств. Так остаётся и по сей день. Со временем, я уверила отца, что слухи были лживы и ты не интересовал меня, как мужчина… только как исследователь и прекрасный собеседник. Я убедила его позволить мне финансирование твоих исследований – раз мне нельзя было заниматься этим напрямую, я хотела, чтобы этим занимался ты. Папа воспринял это как каприз и разрешил. У нас тогда отношения совсем не ладились, а после его разрешения я перестала заикаться о своих мечтах и стала выполнять то, что от меня требовалось.

– Но… почему ты не сказала мне об этом? – Десмир навис над ней, пытаясь найти ответ в ярких от набегающих слёз глазах девушки.

– Ты и сейчас себя не очень-то умеешь в руках держать, что уж про юность говорить, – грустно ответила она, – Нам не позволили бы быть вместе. Любой ценой. Мне не хотелось, чтобы ты её платил, тем более – жизнью. И сейчас… я этого не хочу. Тогда ты был добрым мальчиком, с открытым сердцем и ярким огнём в глазах. Такие быстро сгорают, словно щепки, развеваясь пеплом среди книжных страниц. В лучшем случае. Сейчас я вижу, как ты вырос и окреп. Ты стал мужчиной, Дес. Упрямым, уверенным в себе и настойчиво идущим к своей цели. Уверена, что у тебя всё получится, а я помогу всем, чем смогу. Именно сейчас я поняла – ты готов увидеть всё это и наверняка найдёшь здесь много пищи для ума. За дверью на той стороне, – она махнула рукой, указывая направление, – есть аппарат, хранящий в себе знания, подобно книгам в библиотеке. Я научу тебя им пользоваться, некоторые данные на человеческом языке, но там есть словарь… Чтобы победить врага, нужно сначала его понять и научиться думать, как он. Сюда десятилетиями никто не приходит. В Киерше потомки Людей – только моя семья. Теперь это место – твоя лаборатория, которую никто не сумеет сжечь, и в которую не посмеют прийти Смотрители. Да и не смогут. Я не знаю, как устроен замок на двери, но реагирует он только на прикосновение потомков Незримых. Могу точно тебе сказать – от капли моей крови откроется любая дверь в убежище, входная в том числе. Я попрошу моего врача нацедить для тебя пару пробирок. Нет, не перебивай, это – мелочи. Самое важное, чтобы от тебя все отстали, и тебе придётся усердно поработать над этим. За эту неделю ты справился отлично, теперь закрепи результат и постарайся не приходить сюда днём.

– Дай угадаю, про ассистентов мне тоже следует забыть? – его глаза заблестели восторженным фиолетовым огоньком после её слов.

– Я буду тебе ассистировать по возможности, – ответила Иса, – но, на собачью преданность Мирты и беготню по лаборатории даже не рассчитывай. И – не вздумай ей проболтаться. Хорошие девочки не умеют врать, а, следовательно, хранить чужие секреты. У неё в этой истории будет совсем иная роль… Про Йорна я тем более промолчу. Идём, покажу тебе кое-что.

Госпожа Мейер подошла к ближайшей двери и открыла её. За ней находился неширокий коридор с такими же однотипными дверьми по стенам. Открыв одну из них, она пригласила своего спутника проследовать за ней. В просторной комнате было стерильно чисто, из-за белых стен и потолка она визуально казалась больше. Вдоль стены справа стоял широкий добротный металлический стол, а напротив – несколько пустых металлических стеллажей.

– Судя по планам, здесь должна была располагаться какая-то мастерская, так что под лабораторию тебе вполне сойдёт, – пояснила Истанамария и пошла к ещё одной двери в дальнем