Хрустальная ложь - М. Эль

Эмилия стояла у окна, сжимая платок, которого у неё не было уже лет двадцать, с тех пор как она научилась не показывать слабость. Она выглядела как человек, который держится только силой привычки, но эта привычка почти сломалась.

— Где Валерия? — спросила она тихо, но голос дрогнул, выдавая её волнение.

Киллиан шагнул к ней и обнял со спины, прижимая к себе, чувствуя её дрожь.

— Она в безопасности, Моя Луна, — мягко сказал он. — С любимым человеком. Она с ним.

Эмилия замерла. Её тело напряглось, а потом медленно расслабилось.

Потом закрыла глаза.

И слёзы просто тихо потекли вниз, без рыданий, без истерики. Чистое освобождение от долгого, невыносимого напряжения.

— Пора бы уже… отпустить её, — прошептал Киллиан, целуя жену в висок. — Она выросла. Она нашла того, кто будет рядом.

Эмилия всхлипнула, но кивнула, принимая эту горькую правду.

— Проклятье Андрес… — пробормотала она сквозь слёзы. — Все мужчины… всегда возвращаются.

— Потому что наши женщины не дают им вариантов, — хмыкнул Киллиан, его голос был полон нежности и гордости.

Эмилия ударила его локтем, едва-едва, и улыбнулась сквозь слёзы, её лицо озарилось редкой, искренней улыбкой.

Алан сидел за столом в баре, опустошая бокал виски. Луиза рядом точно так же, их плечи соприкасались.

Оба — в абсолютной прострации, но с примесью облегчения.

— Она… она снова с ним, да? — выдохнул Алан, его голос был хриплым.

Луиза кивнула, отпивая из своего бокала.

— И ты ничего не можешь с этим сделать, — горько произнёс Алан.

— Вообще, — согласилась Луиза.

— Ноль.

— Пусто.

Алан откинулся в кресле и прикрыл глаза, позволяя себе расслабиться впервые за много дней.

— Я поступил как последний идиот…

Луиза фыркнула:

— Ну наконец-то ты это понял.

Алан показал ей средний палец. Луиза чокнулась с ним бокалом, их глаза встретились, и они оба улыбнулись, понимая, что всё вернулось на круги своя, пусть и по-другому.

Валериан и Адель стояли у лестницы, держась за руки, их лица были спокойны и умиротворены.

Адель мягко улыбалась, глядя вверх — туда, где, она знала, сейчас её внучка впервые за долгое время обнимает своего мужчину.

— Наша девочка наконец счастлива, — сказала она тихо.

Валериан кивнул, целуя жену в макушку.

— Всегда знали, что Энгель вернётся. Как и все мужчины.

Адель улыбнулась хитро:

— Проклятье Андрес на стороне любви. Мы же предупреждали.

Оба рассмеялись, как будто сбросили с плеч двадцать лет беспокойства и тяжести.

А на краю столицы, Виктор лежал рядом с Валерией, гладил её по волосам, и она впервые за долгое время дышала спокойно, вдыхая его запах, чувствуя его тепло.

Она снова прижалась к нему, её голова покоилась на его груди. Он был её якорем, её домом, её спасением. И теперь она знала, что они справятся со всем. Вместе.

— Ты мой, — прошептала девушка тихо, сонно, едва слышно, прижимаясь к нему всем телом, словно проверяя его реальность. — И я не отпущу тебя.

— Никогда не просил, — улыбнулся Виктор, его голос был хриплым от нежности и облегчения. Он поцеловал её в висок, вдыхая запах её волос, который он так долго считал потерянным.

Утро после ночи откровений было наполнено необычайным покоем. Валерия спала в объятиях Виктора, впервые за долгое время без кошмаров. Солнечные лучи пробивались сквозь приоткрытые жалюзи, рисуя золотые узоры на стенах комнаты San Pietro Alto. Она проснулась от лёгкого поцелуя в макушку, вдыхая родной запах, и лишь тогда позволила себе полностью поверить, что он здесь, живой, настоящий.

Виктор не отпускал её ни на секунду. Он сидел, подперев голову рукой, наблюдая за её лицом, за тем, как медленно разглаживаются складки напряжения. Его пальцы нежно поглаживали её руку, переплетаясь с её пальцами, а потом скользнули к её животу. Валерия вздрогнула, но не отстранилась.

Пришло время действовать. Виктор уже послал своих людей, включая Марио, подготовить частный самолёт. Официальная версия для Андрес была проста: Виктор Энгель чудом выжил, был похищен неизвестными, но сумел освободиться. Он приехал за Валерией, и они вместе решили вернуться в Нью-Йорк, чтобы там разобраться с последствиями взрыва и восстановить клан Энгель. Никаких упоминаний о причастности Алана. Никаких слов о её страданиях.

Самолёт сел мягко — почти бесшумно, словно пушинка. Но Валерия всё равно вцепилась в руку Виктора так, будто если отпустит, он растворится в воздухе, исчезнет, как мираж.

Он только усмехнулся, поцеловал её в висок, его губы задержались на её коже.

— Змейка, мы просто прилетели. Это не побег, не погоня.

— Молчи. Я тебя держу, — ответила она, её голос был полон нежности и страха одновременно.

Он засмеялся тихо, глубоко, и позволил ей. Это было их маленькое правило, их способ справиться со страхом.

Когда автоматические двери аэропорта разъехались в стороны, их встретил поток голосов. Криков. Имен.

— ГОСПОЖА!

— Босс!

— Виктор!

— ЖИВЫЕ!

Селина первая прорвалась сквозь толпу охраны. Блондинка буквально врезалась в них, обнимая одновременно обоих, захлебываясь в слезах, её голос дрожал от счастья и гнева.

— Я… я… вы… вы двое… я убью вас за это… за то, что заставили меня так волноваться!

Валерия рассмеялась сквозь слёзы, обнимая подругу.

— Поздно.

В следующее мгновение к ним подошёл Люциан. Он шёл медленно, будто боялся, что, если ускорится, картина рассыплется, как сон, как нечто слишком хорошее, чтобы быть правдой. Он остановился перед ними. Посмотрел на сына — живого. На Валерию — целую, хоть и бледную, но сияющую. И впервые за много лет позволил эмоциям прорваться.

Он притянул обоих к себе — крепко, тяжело, по-отцовски, прижимая их к своей груди. Закрыв глаза, он глубоко вдохнул, словно убеждаясь в их реальности.

— Спасибо… — прошептал он, его голос был грубым от сдерживаемых слёз. — Спасибо, что вернулись.

Впервые Валерия увидела, как Люциан Энгель сдерживает слёзы. В его глазах блестели непролитые капли, но он был слишком горд, чтобы дать им волю.

По прибытию домой, в их особняк, все подчинённые вокруг одновременно опустились на одно колено — перед своим главой и перед своей госпожой. Перед теми, кто пережил то, что никто не должен переживать.

Признание. Клятва верности. Обожание. Все эти эмоции читались в их глазах.

Валерия держала Виктора, не отпуская ни на секунду — будто боялась, что весь Нью-Йорк может исчезнуть, если ослабит хватку.

Он заметил. И его губы тронула игривая улыбка.

И, разумеется, когда они вошли в главный зал, поддел её:

— Малышка… чего ты такая эмоциональная? Я же не умер.

Девушка ударила его в плечо. Потом ещё раз. Потом в грудь. Её глаза горели, но в них было больше