Хрустальная ложь - М. Эль

— НЕ МОГ ЖЕ ТЫ ОСТАВИТЬ МЕНЯ ОДНУ, ТЫ ИДИОТ!

Он пытался защититься, смеялся, но она была слишком быстрой. Слишком злой.

Валерия вытащила пистолет — провернулась вокруг него, как старая тень из прошлого, её движения были плавными и смертоносными.

— Ты! Никогда! Больше! Так! Не! Делай! — каждое слово было ударом.

Виктор на автомате перехватил её, прижал к ближайшей стене, холодное лезвие ножа коснулось её горла.

— Змейка, играем по старым правилам, да? — улыбка на его лице была хищной, но в глазах светилась нежность. Грубый захват. Искра между ними. Как будто ничего не изменилось. Но изменилось всё.

Она выдохнула — очень тихо, но в её голосе была глубокая серьёзность.

— Больше в такие игры… тебе не стоит играть.

Он замер. Приподнял бровь, удивлённый её тоном.

— Почему? Хм? Обычно ты наоборот просила пожёстче.

Валерия хмыкнула, зло и нежно одновременно. Её взгляд был прикован к его глазам.

— Потому что… мне нужно кое-что тебе сказать.

Виктор сразу стал серьёзным. Настолько, что всё вокруг исчезло. Он убрал нож. Положил ладони ей на лицо, его глаза были полны предчувствия.

— Говори.

Валерия посмотрела на него несколько секунд… Будто боялась, будто не находила слов.

Потом взяла его руку — и положила себе на живот. Там, где он не чувствовал ещё ничего, но она — чувствовала всё, каждое движение, каждый удар.

Он не дышал. Его взгляд метнулся от её лица к её животу, а потом снова к её глазам.

— Виктор… — шепнула она. — Мы не одни.

Он моргнул. Раз. Другой. Третий. Его мозг отказывался обрабатывать информацию. Потом у него дернулся уголок губ. Потом второй. Потом… он рассмеялся и расплакался одновременно, его лицо исказилось от невыразимых эмоций.

Он прижал её к себе так, как будто хотел спрятать от всего мира, защитить, растворить в себе. Касался её живота губами, снова и снова — как молитва, как благодарность, как величайшее из всех чудес.

— Боже… Рия… девочка моя…

— Это не всё, — прошептала она, её голос был полон едва сдерживаемого смеха.

Он поднял голову, его глаза были расширены от шока и ожидания.

— Ч-что?

— Двое.

Тишина. Полная. Оглушающая. Никто не произносил ни слова, все замерли, наблюдая за этой сценой.

Виктор стоял, как человек, которому только что выдали ключи от рая. Его мозг завис, пытаясь осознать.

— Чего… двое?!

Она кивнула и едва не рассмеялась, глядя, как он теряет дар речи, как его обычно невозмутимое лицо выражает чистейший шок.

Он взял её лицо в ладони, его взгляд был полным обожания.

— ДВОЙНЯШКИ?!

Валерия рассмеялась, её смех был звонким и счастливым.

— Да.

Виктор сделал единственное логичное действие, которое пришло ему в голову:

Он поднял её на руки. Покружил, его глаза сияли.

Поцеловал так, что Селина закрыла глаза и начала шипеть, краснея:

— Ну ёб вашу…

Люциан рассмеялся впервые за много лет, его смех был глубоким и искренним, наполняя зал радостью.

Все подчинённые заревели от счастья, их радость была неподдельной. Они наконец-то были дома, и их клан ждало новое будущее.

А Валерия просто держалась за Виктора, её голова лежала на его плече, и она думала только о том, что дом — это он. И теперь — они. Втроём. Нет. Вчетвером.

Глава 63

Дом уже затих. Город за окнами переливался огнями, пульсировал жизнью. Валерия спала, свернувшись клубочком у Виктора на груди, как будто пыталась наверстать недели, когда не могла прикасаться к нему, когда её мир был опустошён.

А позже, когда её дыхание стало ровным и глубоким, Виктор тихо вышел на балкон, потому что внутри него бушевал ураган эмоций, который он не мог сдержать.

Люциан нашёл его там.

Тихо прикрыл за собой дверь, как будто знал, что сын нуждается не в приказах главы клана, а в присутствии отца.

Они молчали минуту. Вдыхая ночной воздух Нью-Йорка, смешанный с дымом сигареты, которую Виктор выкуривал.

Пока Виктор не прошептал:

— Пап…

Голос сорвался, дрогнул от переполнявших его чувств. Он прикрыл лицо ладонью, пытаясь скрыть нахлынувшие слёзы.

— У меня будут дети. Двое. Я буду отцом.

Люциан медленно подошёл, положил руку ему на плечо. В его прикосновении была нежность и глубокое понимание.

— И ты боишься.

Виктор выдохнул, будто в него попали, и он лишился последней защиты.

— Да. Господи, да. Я не знаю, как… как…

Его дыхание сбилось. Пальцы дрожали. Грудь сжало так, что было трудно дышать. Он хватал воздух, но тот будто не доходил до лёгких, словно что-то давило изнутри.

Люциан знал, что это. Пережил подобное, когда узнал, что Амалия беременна Виктором, а потом и Селиной… и когда потерял её, когда страх за детей смешался с невыносимой болью.

— Виктор. Смотри на меня.

Он положил ладонь на затылок сына и притянул лбом к своему — старый метод, древний, как сам клан Энгель. Тот же, которым когда-то успокаивал маленького Виктора в детстве, когда тот боялся темноты или очередного кошмара.

— Ты не повторишь мою судьбу. Ты будешь лучшим отцом, чем я был. Гораздо лучшим.

Виктор сжал зубы, чтобы не разрыдаться, чтобы не дать волю всем тем эмоциям, что рвались наружу.

— Я боюсь… что не смогу их защитить. Что повторится… та же история…

— Не повторится. Ты не один, Виктор. У тебя — семья. У тебя — клан. У тебя — Валерия. А эта женщина, прости Господи... Андрес. Этой фамилией всё сказано. Она сама половину мира к чертям разнесёт, если понадобится.

И тогда Виктор впервые позволил себе слабость. Опустил голову на плечо отца, его тело расслабилось в этом редком моменте откровенности.

И прошептал:

— Спасибо, что дождался меня. Чтобы увидеть моих детей.

Люциан улыбнулся — тепло, глубоко, как очень редко, его глаза светились.

— Я ради них готов прожить ещё сто лет. И ради тебя, сынок. Да и к тому же... — мужчина притворно оскорбился. — Я не такой старый!

На следующий день, когда весь совет клана Энгель был собран в холле зала собраний, Валерия вышла к ним в чёрном платье, с одним из своих резких, королевских взглядов, которые заставляли всех замирать.

Виктор был рядом, держа её за талию. Пусть все видят. Пусть никто не сомневается.

И она произнесла, её голос был чистым и звонким, разнёсся по всему залу.

— Дети, которых я ношу, будут носить двойную фамилию. Энгель-Андрес.

Тишина. Трупная. Гробовая. Абсолютная.

А потом полетели голоса, полные возмущения и недоверия:

— Каких кланов?!

— Виктор, ты сошел с ума?!

— Люциан, ты серьёзно это позволяешь?! Это же