Хрустальная ложь - М. Эль

— Ну вот, и эти двое нашли друг друга. Прекрасно. Я одна одиночка, что ли? Заколдованная какая-то.

В этот момент рядом с ней прошёл дедушка Ян, её любимый дедушка, который буквально вырастил её и всегда был для неё опорой и примером. Его глаза, несмотря на возраст, светились добротой и пониманием.

— Жалуешься? — тихо спросил он, улыбаясь.

Луиза тут же просияла. — Деда Ян! Конечно, жалуюсь. Все при парах, а я…

— А ты со мной, — перебил он, протягивая ей свою руку. — Твоя бабушка Элин и остальные уже за тем столом, делятся сплетнями и вспоминают молодость. Иди к нам. Там всегда найдётся место для ещё одного стакана и хорошего слушателя.

Луиза засмеялась, её грусть как рукой сняло. Она тут же пошла с ним, чувствуя себя вновь частью семьи, пусть и не в романтическом плане, но в той, что всегда поддержит.

Наконец, наступил самый важный момент вечера. Валерия и Виктор стояли перед всеми, их руки были крепко сплетены. Священник зачитал последние слова, и они посмотрели друг другу в глаза.

Валерия начала, её голос был твёрд, но полон дрожи.

— Виктор Энгель. Мой муж. Моя крепость. Моё единственное… С тобой я прошла через огонь и воду, через ложь и смерть. Ты вернул меня к жизни, ты показал мне, что такое настоящий дом. Я клянусь быть твоей королевой, твоей самой верной союзницей, твоим самым страшным воином и самой нежной любовницей. Я клянусь любить тебя, защищать тебя и наших детей. Я никогда не преклоню колени ни перед кем, кроме тебя, и никогда не отпущу тебя. Я буду твоим домом, и ты будешь моим. Всегда.

Виктор смотрел на неё, его голубые глаза сияли. Он сжал её руку.

— Валерия Андрес. Моя змейка. Моя госпожа. Моя единственная любовь. Ты — свет в моей тьме, сила в моей слабости. Ты сделала меня человеком, отцом, мужем. Я клянусь защищать тебя и наших детей до последнего вздоха. Клянусь никогда больше не оставлять тебя. Клянусь строить нашу империю вместе с тобой, так, чтобы ничто не могло её разрушить. Я буду твоим солдатом, твоим щитом, твоим якорем. И я всегда буду преклонять колени перед тобой, потому что ты — моя королева. Мой дом. Моя жизнь.

В зале повисла благоговейная тишина, когда они обменялись кольцами и поцеловались, скрепляя свои клятвы.

После этого Киллиан подошёл к ним, его лицо было полно эмоций. Он посмотрел на Валерию, потом на Виктора.

— Валерия, — начал он, его голос был глухим. — Я когда-то говорил, что моя дочь никогда не склонит голову ни перед одним мужчиной. И я был прав. Но теперь я вижу, что ты нашла мужчину, который готов упасть перед тобой на колени. Который готов служить тебе, защищать тебя, любить тебя без остатка.

Он перевёл взгляд на Виктора.

— Энгель, береги её. Она — наше всё.

Эмилия подошла к ним, её глаза были полны слез.

— Мы с твоим отцом, — сказала она Валерии, её голос дрожал, — Желаем вам счастья. Самого большого и самого светлого. И мы… мы просим прощения. За всё.

Валерия, которая до этого держалась стойко, наконец сломалась. Слова отца, матери, их искреннее прощение и благословение, стали последней каплей. Она обняла родителей, плача уже не от боли или злости, а от абсолютного, всепоглощающего облегчения и любви. Это были слёзы прощения, слёзы исцеления.

Виктор обнял её сзади, его рука нежно гладила её живот. Когда Валерия немного успокоилась, он поднял её на руки, как в ту ночь, когда вернул её домой.

— Ну вот, — прошептал он, целуя её в лоб, — Наши маленькие принц и принцесса позволили маме поплакать, наконец.

Валерия, шмыгнув носом, улыбнулась сквозь слёзы, прижимаясь к нему.

— Да, — прошептала она, её голос был полон нежности, — Они виноваты. Слишком много эмоций.

Виктор рассмеялся и поцеловал теперь уже жену в лоб. — Счастье моё.

Эпилог

Шесть лет спустя

Тихое утро, наполненное мягким светом нью-йоркского рассвета, проникало сквозь высокие окна спальни. Виктор проснулся первым, как всегда, но не спешил открывать глаза полностью. Он чувствовал тепло тела Валерии, её ровное дыхание на своей груди. Спустя шесть лет, несмотря на все битвы, взлёты и падения, он по-прежнему не мог на неё наглядеться. Каждый день с ней был подарком, каждое утро — чудом. Он медленно открыл глаза, наблюдая, как первые лучи солнца играют в её чуть растрёпанных волосах.

Её губы были приоткрыты в лёгкой улыбке, словно ей снилось что-то прекрасное. Виктор осторожно наклонился, поцеловал её в висок, потом нежно провёл пальцем по её скуле. Валерия вздрогнула, но не проснулась. Он снова поцеловал её, на этот раз чуть дольше, мягче, в уголок губ. Она тихо простонала, прижимаясь ближе, и медленно открыла глаза. Карие омуты встретились с его голубыми, и в них зажёгся огонь нежности, который ни время, ни испытания не смогли потушить.

— Доброе утро, моя змейка, — прошептал Виктор, его голос был хриплым от сна и желания.

— Ммм… — она протянула, потянувшись и обвив его шею руками. — Самое доброе.

Их поцелуй был долгим. Не страстным, не требующим. Он был наполнен нежностью, глубокой привязанностью, пониманием и благодарностью за каждый новый день вместе. Их любовь была как старое, выдержанное вино — с годами становилась только крепче, насыщеннее, глубже. В их прикосновениях, в лёгких поцелуях, в том, как они просто смотрели друг на друга, читалась история, вымощенная доверием и преданностью.

Валерия, отстранившись, погладила его по щеке.

— Пора вставать, мистер Энгель. У нас сегодня много дел. Клан и прокуратура не будет ждать.

Виктор лишь крепче прижал её к себе, уткнувшись носом в её волосы.

— Ещё чуть-чуть. Побудь со своим мужем, королева. Мне нужно надышаться тобой.

Она засмеялась, её смех был звонким и счастливым.

— Вечно ты так.

В этот момент дверь распахнулась, и в комнату вихрем ворвались две маленькие фигурки. Алессандро, с растрёпанными волосами и сияющими карими глазами, бежал впереди, а Амалия, хоть и медленнее, но с той же решимостью, следовала за ним.

— Мама! Папа! — кричали они в унисон, прыгая на кровать.

Виктор, улыбаясь, тут же подхватил Амалию, усаживая её к себе на грудь. Маленькая принцесса Энгель-Андрес, в пижаме с единорогами, тут же обвила его шею.

— Папа, папа! Алессандро опять прятал мой карандаш!

Валерия, смеясь, притянула к себе Алессандро, который тут же зарылся лицом ей в шею.

— Ну-ка, Алес, почему ты прячешь карандаши у сестры?

— Я играл