Хрустальная ложь - М. Эль

Виктор мягко взял её руку, его взгляд был полон уважения и восхищения.

— Даже через несколько десятилетий, — сказал он твёрдо, его голос был низким, — ваше имя, госпожи Адель Андрес, первой женщины, вступившей в ряды мафии, первой женщины Дона, самой прекрасной главы Европы, будет звучать с восхищением. Вас будут помнить как легенду. И как символ силы, мудрости и несгибаемого духа. А наши дети будут гордиться тем, что носят вашу кровь.

Адель посмотрела на него, и в её глазах блеснули слёзы. Но она лишь улыбнулась, её улыбка была наполнена гордостью и удовлетворением. Она знала, что её внучка выбрала правильного мужчину. Мужчину, который понимал цену не только власти, но и уважения, и семьи.

Она кивнула.

— Ты прав, Виктор. Ты всегда был прав. Берегите друг друга. И клан.

И Виктор, обнимая свою счастливую, беременную жену, которая только что смеялась с Селиной, знал, что они это сделают. Они построят будущее, достойное их любви и их наследия.

Среди шума и радости свадебного торжества, где смех детей смешивался с тихими разговорами взрослых, действительно всегда находились два человека, чьё присутствие было одновременно и фоном, и краеугольным камнем всего. Валериан и Адель Андрес. Они стояли чуть поодаль, наблюдая за танцующими парами, за счастливой Валерией в объятиях Виктора, за Аланом, который, хоть и выглядел непривычно смущённым рядом с Селиной, всё же светился тихой радостью.

Для всего синдиката, от Нью-Йорка до Палермо, они были больше чем просто Главами. Они были легендой. История их любви, их несгибаемой преданности друг другу, их непоколебимой силы, с которой они построили империю, передавалась из уст в уста. В мире, где союзы рушились так же быстро, как заключались, их брак был маяком, нерушимым столпом. Валериан и Адель были теми, кто положил начало не только нового клана, но и совершенно иной философии внутри жестокого мира мафии — философии, где любовь, семья и честь могли сосуществовать с властью.

Эмилия и Роза Андрес всегда восхищались своими родителями. Они видели не просто Доннов, а мужчину и женщину, которые любили друг друга так глубоко, что эта любовь становилась их главной силой. Они были свидетелями их безмолвных взглядов, их лёгких прикосновений, их нерушимой поддержки в любой, даже самой страшной ситуации. Это было то, к чему стремились их дочери — не просто выйти замуж, а найти такую же глубокую, непоколебимую связь.

Внуки и правнуки — Валерия, Алан, Луиза, а теперь и маленькие Амалия с Алессандро — все они росли и будут расти, слыша рассказы о "Бабушке Адель" и "Дедушке Валериане". О том, как Адель, первая женщина, дерзнувшая войти в мужской мир синдиката, стала его неотъемлемой частью, и как Валериан всегда был рядом, оберегая её, но никогда не подавляя. Их любовь была живым доказательством того, что сердце может быть таким же сильным, как и кулак, и что нежность может быть мощнее любой угрозы.

В тот вечер, когда Валерия и Виктор уже были обвенчаны, Валериан, чуть приобняв Адель за талию, вывел её на тихую террасу, подальше от шумного веселья. Адель прислонилась к его плечу, глядя на звёздное нью-йоркское небо.

— Устала, моя Роза? — тихо спросил Валериан, поцеловав её в висок. Для него она всегда была его Розой — самой прекрасной и стойкой.

Адель мягко улыбнулась.

— Глупости, Риан. Мне бы танцевать до утра! Но… годы берут своё, даже если душа не согласна. — Она вздохнула. — Я уже не так молода, как прежде.

Валериан обернул её в свои объятия, прижимая крепче.

— Ты знаешь, Моя Роза, сколько бы лет ни прошло, для меня ты всегда будешь той же самой. Ты самая сильная и самая красивая женщина, которую я когда-либо встречал. И для меня ты всегда будешь молода и полна жизни. Твоя сила, твой ум, твоя доброта… они не стареют.

Адель повернулась к нему, её глаза были влажными от непролитых слез. Она видела в его взгляде ту же любовь, что и полвека назад. И в этот момент она действительно чувствовала себя молодой, неукротимой, способной на всё. Её сила, её молодость не были связаны с отсутствием морщин или седины. Они исходили из её непоколебимой связи с этим мужчиной, из их общего пути, из того наследия, что они оставили.

— Все эти годы… — прошептала Адель, прижимаясь к нему. — Мы были всем, что у нас было. И это было достаточно.

Валериан кивнул, его взгляд был устремлён на сияющий город.

— И мы построили то, что переживёт нас. Видишь их? — Он указал на зал, где Валерия и Виктор танцевали. — Это всё благодаря нам, родная. Благодаря нашей любви.

Адель улыбнулась, её сердце наполнилось теплом. Они были живыми легендами. Синдикат мог быть жесток, но их любовь была его самым ярким и прекрасным сокровищем. И она знала, что их история будет жить в веках, вдохновляя новые поколения Андрес и Энгель, и может быть... кто знает? С кем их дети свяжут себя еще?

— Моя Роза, — вновь прошептал Валериан, будто хотел сказать что-то еще. — Когда придёт наше время, и мы пересечём ту последнюю черту… Я найду тебя. В следующей жизни. И в каждой следующей.

Адель подняла голову, её глаза, полные мудрости и нежности, встретились с его взглядом. Она улыбнулась, её сердце трепетало, как в юности. Прикрыв глаза, она поцеловала его, этот поцелуй был обещанием, верностью и абсолютной верой в их вечную связь.

Внутри зала свадебное торжество продолжалось с новой силой. Музыка стала громче, смех раскатистее. Селина, яркая и неугомонная, пронзила толпу взглядом и заметила Алана, который стоял чуть поодаль, держа в руке бокал шампанского и с легкой задумчивостью наблюдая за танцующими. Её глаза хитро блеснули.

— Ну что, мой принц, — сказала она, подходя к нему и легко касаясь его руки. — Киснешь? Или решил, что ты слишком хорош для этой вечеринки?

Алан вздрогнул, выныривая из своих мыслей.

— Мисс Энгель, — он улыбнулся, его лицо стало чуть мягче. — Я просто… размышляю.

— Я Селина. Размышлять будешь завтра, — отрезала она, хватая его за руку. — Сегодня мы празднуем! И танцуем!

Она буквально втащила его на танцпол. Алан, сначала неловкий и скованный, постепенно поддался её энергии. Они танцевали, смеялись, осушали бокал за бокалом. И когда алкоголь слегка затуманил разум, а музыка закружила их окончательно, Селина вдруг остановилась, посмотрела Алану прямо в глаза. И по пьяной лавочке, под громкую музыку и общий смех, они поцеловались. Быстро, чуть неловко, но с искрой, которую никто из них не ожидал.

Неподалёку,