Разве это не романтично? - Лисса Кей Адамс

— Нет. У нас никогда не было секса.

— Вы женаты шесть лет! — Колтон поперхнулся.

— И большую часть этого времени она жила в Чикаго, — выдавил Влад.

— Хорошо, но даже издалека эта тема никогда не поднималась?

Мак кашлянул.

— Неудачный выбор слов, чувак.

Влад сверкнул глазами. У Мака хватило такта изобразить огорчение.

— Прости.

Малкольм погладил бороду.

— Может, тебе стоит начать с самого начала?

С самого начала? Влад даже не был уверен, что это было. Рассказать все сначала, как их отцы дружили в университете? Что после смерти матери Елены они с отцом переехали из Москвы в Омск и жили всего в нескольких кварталах от его семьи? Или история началась, когда ему исполнилось шестнадцать и он понял, что его чувства к Елене переросли из дружеских в нечто иное? И когда она приняла его предложение, он почувствовал себя так, словно только что выиграл в лотерею. Он женился на самой красивой женщине во всей России.

И все это было ложью.

— Ее отец был журналистом, — наконец сказал Влад. — Он редко бывал дома, а ее мать умерла, когда Елене было девять лет. Елена проводила в моем доме столько же времени, сколько в собственном. Может быть, даже больше. Она очень сблизилась с моей семьей. — Он набрал в грудь воздуха, чтобы продолжить. — Ее отец нажил себе много врагов, вскрывая коррупцию в промышленности и правительстве. За пару месяцев до нашей свадьбы он работал над статьей и пропал без вести.

От серьезности этого заявления в комнате стало не по себе.

— Господи, — выдохнул Малкольм. — Что с ним случилось?

— Мы до сих пор не знаем. Но после того, как ее отец исчез, Елена была совсем одна и напугана. Конечно, у нее была моя семья. Моим родителям она как дочь. Но у нее нет другой семьи. Ни братьев, ни бабушек, ни дедушек. Ей нужно было начать все сначала.

Ребята молча переглянулись, начиная самостоятельно заполнять пробелы в сюжете.

— Я только что закончил первый сезон здесь, в Америке. Я поехал домой в Омск, чтобы узнать, не могу ли помочь или просто посмотреть, как у Елены дела. Моя мама... она знала, что я всегда испытывал чувства к Елене. Она предложила, чтобы я... чтобы я сделал ей предложение. Если бы мы были женаты, она могла бы получить визу, чтобы переехать в Америку со мной в качестве супруги. Таким образом, она могла бы начать все сначала в Америке.

— И она сказала «да»? — спросил Дэл.

— Да. — Елена сделала шаг вперед и обняла его за талию.

Воздух вырвался из его легких одним выдохом, и Влад быстро обнял ее в ответ.

— Теперь все будет хорошо, Леночка, — прошептал он, назвав ее по имени. — Все будет хорошо.

— Мы сразу же поженились. Очень скромная церемония. Только моя семья. Я думал, что Елена сразу же вернется сюда со мной, но с получением визы возникла задержка. Возможно, из-за ее отца, но это так и не было объяснено. Я должен был вернуться в Америку к началу летнего тренировочного лагеря, так что сначала мне пришлось ехать без нее. Она приехала месяц спустя.

Следующая часть была трудной.

— Но когда она, наконец, приехала сюда, она... все было непросто. Она много плакала. Запиралась в своей комнате. Не разговаривала со мной и не открывалась. Мы как будто были незнакомцами. Когда она сказала, что хочет поступить в колледж в Чикаго, как я мог отказать? Я подумал, что это пойдет ей на пользу. Она явно чувствовала себя несчастной здесь, со мной, а ее виза не позволяет ей устроиться на работу. Я подумал, что ей просто нужно побыть одной. Думал, что если буду терпелив, то она в конце концов вернется ко мне, и мы сможем официально начать нашу совместную жизнь. Я был неправ. На вашей свадьбе она сказала мне, что хочет вернуться в Россию и стать журналистом, как ее отец.

— Я не понимаю, — сказал Мак, качая головой. — За все это время вы, ребята, ни разу не говорили о будущем? О том, каким в конечном итоге будет этот брак?

— Между Еленой и мной много недосказанности.

— Чушь собачья, — огрызнулся Мак. — Недоразумения можно исправить простым разговором. У тебя было достаточно времени для этого. Так что нечто подсказывает мне, что на самом деле здесь происходит что-то другое.

— Люди допускают недопонимание только тогда, когда боятся говорить о нем, — сказал Малкольм, кивнув в своей раздражающей манере мы-вас-поняли. — Или, когда они слишком боятся услышать правду.

— Даже если когда-то это было правдой, сейчас уже слишком поздно, — сказал Влад.

Парни обменялись долгими взглядами. Он знал эти взгляды. Он уже сталкивался с таким раньше. Ребята начинали что-то осознавать во всем этом, а это означало, что они собирались заставить его понять это самое нечто, и это стало бы ошибкой, потому что разъяснять было нечего. А даже если и было, он уже дочитал до конца книги, и там не было счастливого конца. Ему нужно постоянно напоминать себе об этом в течение следующих нескольких недель.

Слеза скатилась по его щеке.

— Я знаю, о чем вы думаете, друзья мои, но книжный клуб не может исправить эту ситуацию. Для моей ситуации нет инструкции.

— Вот почему ты нас избегаешь, — сказал Ноа. — Не так ли?

Влад посмотрел на свои колени.

— Это было слишком унизительно. Я не мог сказать тебе правду.

— Но это то, чем мы занимаемся в книжном клубе, чувак, — сказал Малкольм. — И я знаю, что ты не хотел обманывать нас, но сейчас я чувствую себя немного преданным.

Ян надулся.

— После всего, через что мы прошли, после того, как мы все изливали душу на протяжении многих лет, ты ни разу не рассказал, что происходило в твоем собственном браке?

— Прости, — сказал Влад. — Я не хотел вас обременять. Не со всем тем, с чем вам всем приходилось сталкиваться. — По крайней мере, это было правдой. То, что этим людям пришлось пережить за последние несколько лет — от проблем в браке Гэвина до борьбы Мака и Лив за то, чтобы быть вместе, до борьбы Ноа и Алексис за то, чтобы превратить дружбу в любовь, — всегда заставляло его собственные проблемы казаться незначительными.

— Как ты можешь так говорить? — Мак присел на корточки рядом с кроватью и посмотрел ему прямо в глаза. — Мы семья, Влад.

— Мы братья, — сказал Малкольм, хлопая Мака по плечу. — Мы всегда рядом с тобой.

— Если бы