Летний сад - Полина Саймонс

потащился обратно, теперь куда медленнее, и упал рядом с Мерсером, чувствуя себя одурманенным, но теперь ему стало немного лучше, когда он накурился и сидел рядом с друзьями Энтони, словно быть рядом с ними было все равно что оказаться немного ближе к сыну. Мерсер, переглянувшись с Элкинсом, откашлялся.

– Что, сержант? – спросил Александр. – Не смущайся. Говори что хочешь. Мы все в этом.

Мерсер неуверенно заговорил:

– Я только хотел сказать, сэр… У Энта было множество ваших военных историй. Как вы сбежали из Кольдица, например. Думаю, все группы особых частей во всех трех подразделениях знают историю этого побега.

Чуть заметно улыбнувшись, Александр кивнул, позволив себе порадоваться за своего сына.

– Скажите, сэр, это действительно так? – спросил Мерсер, слегка задержав дыхание. – Вы действительно спустились с высоты в девяносто футов, со стены и утеса, за шестьдесят секунд в темноте?

Александр рассмеялся:

– Нет, я думаю, последние сорок пять футов спуска заняли больше шестидесяти секунд.

– Но никто не сбегал из Кольдица, насколько мы слышали.

– Ну, нет, кое-кто сбегал. Просто их потом поймали. – Александр помолчал. – Как и меня.

Он опустил голову, ощутив себя сидящим в одиночестве на промерзшей февральской земле, держащим на руках мертвого брата Татьяны, ожидающего, пока немецкие охранники появятся и схватят его. Его губы скривились, он отвернулся от Мерсера. Не все это было просто историями…

– Но как начет лагеря в ГУЛАГе? Разве вы с женой не добрались до Берлина, когда за вами гнались советские?

– Да, – кивнул Александр. – И знаете что, джентльмены? У советских и у самих были уже трудные времена, и, наверное, потому-то мы и здесь. А теперь извините меня…

Он отошел в сторону и сел рядом с Ха Саем, который, к счастью, не задавал ему никаких вопросов.

Александр долго проверял и чистил свое оружие.

День тянулся медленно.

Они должны были решить прямо сейчас, выйдут ли они сразу утром на следующий день? Ха Сай хотел подождать еще день. Рихтер ворчал, Александр ворчал. Но спокойный Ха Сай утверждал, что, если они не уточнят утренние передвижения Мун Лай, они могут здорово влипнуть, хотя удивительно уже то, что этого до сих пор не случилось. Ха Сай думал, что им следует сделать все, чтобы провести операцию как можно быстрее. Рихтер и Александр неохотно согласились, и они ждали остаток этого мучительного дня и еще одну бессонную ночь разгула внизу, когда вьетнамские мужчины приходили и уходили, как на субботнем рынке в Нью-Йорке, и прилетали и улетали сделанные в Советском Союзе вертолеты, выбрасывая профессиональных военных и припасы.

Наконец все затихло. И ровно в восемь утра Мун Лай вышла из своей хижины и направилась к цели. Ха Сай, больше не глядя на нее, а лишь наблюдая за часами, сказал, что вполне доволен. Александр спросил:

– Что, ты теперь знаешь, что она пунктуальна, как немцы, и тебе от этого лучше? – Он улыбнулся.

– Не знаю, о чем вы говорите, майор Баррингтон, – серьезно ответил Ха Сай. – Я не знаком ни с кем из немцев. Но – да. Я чувствую себя лучше. Завтра утром мы выйдем, когда охранники заснут. Я помогу им крепко спать. Они вырубятся на полдня.

– Позволь мне перестрелять их, Ха Сай, – сказал Александр, поднимая винтовку. – Тогда они вырубятся на более долгий срок.

– Как пожелаете, сэр. – Ха Сай улыбнулся. – Девушка войдет в ту хижину, мы войдем за ней. Но предупреждаю: нам, возможно, придется пойти по туннелям. А внизу лучше не стрелять, лучше использовать ножи, а если и стрелять, то только с глушителями. Звук выстрела вырвется наружу как настоящий взрыв.

Рихтер отказался отпустить Александра с Ха Саем на захват Мун Лай.

– Это приказ. Это конец. Нет. У нас есть еще девять человек, которые могут пойти. Ты не идешь. Пойдет один из горцев. Они как сама смерть.

Александр почти не слушал Рихтера, собирая вооружение:

– Полковник, я тоже до сих пор как сама смерть.

– Ты мечешься без передышки уже пять дней! – воскликнул Рихтер. – Ты не можешь пять минут просидеть без сигареты! Я сказал – нет.

– И все же, – возразил Александр, – я сумел же выдержать шесть дней с шестью другими в одном окопе. И месяцы в лесу. И в одиночной камере восемь месяцев. Все будет в порядке.

– Это было двадцать лет назад! А потом ты лишь подкрадывался к твоей жене-мышке и пугал ее до смерти на Хеллоуин, это не считается разведывательной вылазкой.

– Тебе Энтони об этом рассказал? – раздраженно бросил Александр.

– Не думаю, что этот парень вообще о чем-то умалчивал, – ответил Рихтер, глядя на Александра с особым выражением, заставившим Александра отвести взгляд.

Элкинс сказал:

– Да пусть он идет, полковник! Мерсер, Тоджо и я прикроем его в окопе. Ха Сай даст нам знать, если у него будут проблемы и ему понадобится помощь.

– Какой, к черту, окоп? – почти закричал Рихтер.

– Который мы выкопаем, как только получим разрешение, сэр.

Рихтер разрешил Элкинсу и Мерсеру выкопать укрытие прямо напротив лачуги Мун Лай, а потом отвел Ха Сая в сторонку. Поглядывая на Александра, он сказал:

– Обещай, что будешь за ним следить. – Он помолчал и добавил тише: – Так же, как следил за его сыном.

– Да, полковник, – ответил Ха Сай. – Но будем надеяться, что я присмотрю за ним лучше, чем за его сыном. Парень же исчез.

– Но ты видишь, насколько он уже устал? – сказал Рихтер. – Он думает только о сыне. Может стать безрассудным. Ладно? Возьми с собой Тоджо. Он тебе поможет.

Качая головой, Ха Сай сказал:

– Трое – это слишком много. И Тоджо здоровенный. Он хорош в драке, но нам не нужен шум. А майор Баррингтон двигается почти так же тихо, как я.

Это был высочайший комплимент, какой только мог произнести Ха Сай.

Они ждали остаток ночи, прячась в траве и за камнями. Немножко поспали, нервно, в предвкушении утра и от страха, что появятся змеи, почуяв еду и людей. Александр сначала наблюдал вместе с Ха Саем и Элкинсом. Потом отошел к Рихтеру, сел рядом с ним. Никто не мог толком спать, хотя и нужно было бы, хотя им это приказали. Александр думал, что одной лишь его разносящейся в воздухе тревоги достаточно, чтобы разбудить весь Сайгон.

– Не беспокойся о людях, Александр, – сказал Рихтер. – Думай только о себе, слышишь, только о себе, и не придется ни о чем сожалеть. Это команда Энта. Он их командир. Они в огонь пойдут ради него. И горцы тоже. – Рихтер помолчал. – В особенности Ха Сай. – Александр бросил на