Развод. Горький яд моей мести - Милана Усманова

– Берсенев? – переспросила она. – Вы ведь, если мне память не изменяет, сын Льва Борисовича Закревского?

Я шокировано уставилась на сидящего рядом человека. Что?! Как?! Сын Закревского тоже юрист?

– Да, все верно, – коротко ответил Александр.

Я снова вгляделась в него и только сейчас заметила схожие со Львом Борисовичем черты: чёткий профиль, прямой хищный нос, брови вразлет, упрямо поджатые губы, характерный прищур глаз… Но почему-то Александр носил другую фамилию, вероятно, матери.

Тем временем Ольга что-то яростно шептала на ухо своему помощнику, тот быстро печатал что-то в телефоне. Марк сидел неподвижно, его лицо превратилось в безэмоциональную маску, но я видела, как от напряжения побелели костяшки его пальцев, сжимавших ручку.

Зал приглушённо загудел. Позже я узнала, что имя Александра Берсенева было легендой в определённых юридических кругах. Адвокат олигархов и политиков. Акула корпоративного права, но, правда, он в основном работал за рубежом.

– Хорошо, – сказала судья, положив документы на стол. – Приступим к рассмотрению дела. Слово предоставляется представителю истца.

Юрист Ольги, оправившись от первоначального шока, встал и начал свою речь. Он говорил гладко и убедительно, представляя меня, как мстительную бывшую жену, решившую уничтожить компанию из личной неприязни, украв её самые ценные коммерческие секреты. И много-много денег.

– Ваша честь, – говорил он, расхаживая перед судейским столом, – перед нами классический случай злоупотребления доверием. Гражданка Сокольская, воспользовавшись своим служебным положением и доступом к конфиденциальной информации, незаконно завладела полным архивом финансовой и проектной документации компании. Более того, находясь под следствием по обвинению в мошенничестве, она продолжала использовать эти данные для оказания давления на руководство компании и попыток скомпрометировать её деловую репутацию.

Он говорил почти полчаса, методично выстраивая обвинение. Цитировал статьи закона о коммерческой тайне, приводил судебные прецеденты, демонстрировал распечатки якобы украденных файлов. Его речь была профессиональной, убедительной. Он рисовал образ опасной женщины, готовой на все ради мести. Основа мести – ревность мужа к другой женщине. Правда, к какой именно называть он не стал.

Когда он закончил, судья посмотрела на Александра.

– Защита, ваш ответ.

Берсенев встал. Он не стал произносить длинных речей или ходить по залу. Он просто посмотрел на судью своими пронзительными синими глазами.

– Ваша честь, – начал спокойно, – сторона истца утверждает, что моя подзащитная «незаконно завладела архивом компании». Мы не будем оспаривать тот факт, что у госпожи Сокольской есть архив её рабочих проектов.

Зал загудел.

– Однако мы категорически отвергаем утверждение о том, что этот архив был «украден».

Он сделал паузу, позволяя словам повиснуть в воздухе.

– Во-первых, мы намерены доказать, что данный архив не является «украденным», а представляет собой результат многолетней, официально разрешённой и общеизвестной в компании практики резервного копирования. Практики, которую госпожа Сокольская, как ведущий архитектор и совладелец компании, вела на протяжении многих лет для обеспечения сохранности проектной документации.

Мой защитник демонстративно открыл свой портфель, явно сделав это специально именно в этот момент, а не заранее, и достал несколько документов.

Я же сидела, затаив дыхание, и будто со стороны завороженно наблюдала за всем происходящим. Шикарная постановка, а сын Закревского главный актёр. Толпа в зале ловила каждое его слово, жест и взгляд. Вот она – харизма во всей красе!

– У нас есть техническое заключение независимого эксперта…

Тут я обегчённо выдохнула, получается, Кравцов всё же выполнил свою работу!

– … подтверждающее, что автоматическая синхронизация рабочих файлов моей подзащитной была настроена три года назад и функционировала непрерывно. Это не кража, ваша честь. Это стандартная практика обеспечения информационной безопасности.

Он положил документы на стол судьи.

– Во-вторых, и это гораздо важнее, – продолжал адвокат, и в его голосе появились стальные нотки, – у нас есть все основания полагать, что данный иск является не чем иным, как попыткой оказать давление на мою подзащитную и воспрепятствовать правосудию по другому, гораздо более серьёзному делу.

Он повернулся и посмотрел прямо на Марка. И этот взгляд был холодным, как арктический лёд, острым, как бритва.

– А именно, по уголовному делу о мошенничестве в особо крупном размере, где госпожа Сокольская фактически является потерпевшей от действий руководства компании «Строй-Инновация».

В зале поднялась волна неверия, народ зашумел, обсуждая услышанное. Журналисты вскинулись и начали что-то быстро записывать в свои блокноты. Ольга попыталась встать, но судья жестом остановила ее.

– В связи с изложенным, – продолжил Берсенев, чуть повысив голос, – защита ходатайствует о прекращении данного дела за отсутствием состава правонарушения и направлении материалов в следственные органы для проверки фактов злоупотребления правом со стороны истца.

Он говорил холодно, чётко, отсекая каждое слово. Это была совершенно другая тактика, нежели та, которую применял его отец. Лев Борисович искал трещины в обвинении, пытался найти процессуальные нарушения. Александр шёл на прямой таран, переводя бой на территорию противника.

Зал гудел, словно растревоженный улей.

Судья несколько раз стукнула молотком, призывая к тишине.

Ольга, не выдержав, вскочила с места:

– Ваша честь, это неслыханно! Защита пытается подменить предмет спора! Мы рассматриваем вопрос о защите коммерческой тайны, а не…

– Адвокат Крылова, – холодно перебил ее Александр, – вы сами открыли этот ящик Пандоры, подав иск с целью дискредитации ключевого свидетеля по уголовному делу. Если вы не готовы к последствиям, возможно, стоило лучше подумать, прежде чем подавать подобные заявления?

Судья постучала молотком.

– Довольно! – она посмотрела на часы. – Суд объявляет технический перерыв на десять минут для изучения представленных материалов.

Петрова встала и удалилась. В зале тут же начались бурные разговоры. Журналисты перешёптывались, показывая друг другу записи. Команда истца собралась в тесный кружок, что-то яростно обсуждая.

– Неплохо для начала, – тихо сказал мне Берсенев.

– Думаете? – негромко откликнулась я.

– Однозначно, – кивнул он.

Через двадцать минут судья вернулась. Её лицо было непроницаемым.

– Встать, суд идет! – объявил секретарь.

Все поднялись. Петрова села на свое место, взяла листок с записями.

– Рассмотрев ходатайства сторон и представленные материалы, суд постановляет, – её голос был ровным, официальным. – Ходатайство истца об обеспечении иска отклонить как необоснованное. Ходатайство ответчика о прекращении дела отклонить до проведения дополнительных процессуальных действий. Назначить комплексную компьютерно-техническую экспертизу по вопросам времени создания, способа формирования и правомерности доступа к спорному архиву данных.

Она сделала паузу, перелистнула страницу.

– Экспертизу поручить Государственному экспертному учреждению при Министерстве юстиции. Срок проведения экспертизы четырнадцать рабочих дней. Слушания возобновить после получения экспертного заключения. Следующее заседание назначить на тридцатое октября, четырнадцать часов ноль минут.

Она стукнула молотком.

– Заседание окончено.

Это была победа. Маленькая, тактическая, но победа. Нас не разгромили. Арест моих активов отклонили. Мы получили время