Там, где нас нет - Альвин Де Лорени

Пошевелившись на подушке, альфа облегчённо выдохнул, закинул руки за голову и довольно потянулся. Пора вставать, да и стыдиться перед родителями теперь нечего. Молодое тело пело, радуясь новому весеннему утру.

Но…

Какой-то дискомфорт на шее… В том месте куда укусил этот чёртов оме. Вот! Опять несу несуразное…

Хайнц Шиллер, подтянув подштанники, встал, с беспокойством поискал жилет, накинул на плечи и, как был, босиком пошлёпал по дому в поисках зеркальца.

Отыскал в гостиной на комоде круглое зеркальце одного из многочисленных братьев-омег. Пригляделся. Ахнул.

На шее синел, чуть припухнув по краям, след от зубов оме Джиса…

Глава LV

Горы. Они смутной громадой высились впереди, резко отграничивая изломанной линией своего хребта землю от неба. Словно тихий светоносный океан, слегка розовато-сиреневый, разлился над миром, лёгкие тучки стояли в нём, как волшебные острова, с отмелями, заливами и размытыми косами — и одинокая, зеленовато-льдистая звезда, последняя на утреннем небе, прозрачная мерцающая, казалась огоньком далёкого корабля, плывущего в светлом тумане.

Повеяло свежестью, я вздохнул, поёжился, подошёл к краю обрыва, повозился в штанах и струя утренней застоявшейся за ночь мочи, драгоценными камушками переливаясь в лучах восходящего солнца, полетела вниз, в белесую затягивающую глубину ущелья.

Проснувшаяся вместе со мной Машка, тоже вертелась у обрыва, нюхала воздух, склонив голову вниз, внимательным взглядом провожала улетавшую желтоватую струю. Затем удалилась к краю площадки на которой у вертикальной стены была специально для неё насыпана кучка перемолотого в песок камня. Повозилась там и аккуратно прикопала следы своего раздумья.

Снова вдохнув тонкий чистейший прохладный воздух, я передёрнул плечами, ещё раз окинул взором раскрывавшуюся передо мной панораму. Впереди, поперёк взгляда, хребет, близкий — рукой дотянуться, далёкий — никак не дойти, снизу — тёмный и хмурый, выше — бело-лиловый, с огромными зубцами, грубо выломанными в небесной синеве. Слева, с востока первые лучи Эллы, ещё не жаркие, младенчески розовые упали на ледники, сразу наполнив их светом и глубокими синими тенями. Утро…

Ночной туман, поднимавшийся из ущелий, разошёлся: надо мной первозданной чистотой синело горное небо — так, что нельзя о нём рассказать тому, кто его никогда не видел. Оно синело, сияло, полное непостижимого света, — в этой великой синеве таяли все мысли и чувства, так, что я, забыв себя, расстегнул кожаный жилет и пуговицы рубашки и подставил грудь прохладному ветру.

Хорошо…

Я вернулся в пещеру. Пещеру Аранда, как я её назвал и о чём теперь свидетельствовала надпись сразу на трёх языках, местном — немецком, по-латыни и рунами по-русски, в которой ещё спали барòн Винрих фон Юалд, оме Сиджи, оме Ют, мой Личный Слуга Эльфи и Аделька. Настежь распахнул тяжеленные широкие каменные двери, впуская утренний свет.

— Народ, подъём! — громко сказал я, — Быстро! Быстро! Та-тарам-татам, татам! — захлопал я в ладоши, подходя к высокому подиуму на котором мы все спали.

Аделька, вставая, тут же завозился в своём спальном мешке. Деревенский — привык рано просыпаться. На сундуке Сиджи и Ют между которыми спал Веник тоже зашевелились. И только Эльфи, не делая попыток встать, недовольно сморщив сонную мордочку, выдал:

— Ну вот, оме, опять вы нас так рано будите. Ну что это такое…

— Эльфи, ответь мне — вот ты не барòн?

Эльфи разлепил глаза и настороженно помотал головой — опять оме что-то мудрит.

— Не барòн. И не герцог. Нет? — продолжал я допытываться.

Эльфи молчит. И так понятно, что нет.

— Так почему ты до сих пор спишь? Ответь мне, Личный Слуга мой.

Сиджи с Ютом хихикнули, переглядываясь.

А Аделька тем временем, выбравшись из походной постели, натянув штанишки, рубашку и жилет, захватив светящийся шарик, побежал вниз в глубину пещеры, за стенку — в туалет и умываться.

Проверив Веника — спит пока, и хорошо, что спит, я начал распаковывать искалеченных детишек. Всё таки, хоть и начало лета, а здесь в шестистах километрах на юг от Майнау, уже и не начало, а лето в самом разгаре, но по ночам в горах бывает прохладно. И мы, опасаясь простуды, кутали на ночь всех мелких — Веника, Сиджи, Юта.

— Сейчас, сейчас, Аделька вернётся и мы с вами умываться пойдём, — разговаривал я с ними, — умоемся хорошо, личики чистенькие будут.

— Да-а… со мной оме так не разговаривает, — услышал я бурчание со сторòны Эльфи.

— Эльфи, у тебя ручки-ножки есть? Есть, — ответил я омеге, — А совесть есть? Совести — нету. Оме, как какой-то крестьянин, можно сказать мужик, встаёт ни свет, ни заря. Детей обихаживает, хлопочет не покладая рук и ног, заботится обо всех. А его Личный Слуга, спит как пожарная лошадь! Нет бы, вскочил пораньше, блинов напёк, супчику сварил — кушайте, оме, не обляпайтесь. Салфеточку подал, ложечку серебряную, кубок вина. А он… Ай-яй-яй…

Все кроме Веника и Машки хихикали, слушая наши пикировки.

Эльфи, ёжась и поджимаясь в прохладном утреннем горном воздухе, натягивал на себя одёжку и дул губы.

Аделька с влажными после умывания волосами выскочил из туалетной комнаты, а я, подхватив на руки Сиджи и Юта спавших в тёплых спальниках в одних рубашках на голое тело, потащил их в комнату, а точнее зал раздумий.

Умывание детей, утренний туалет, подмывание после него — вот она повседневная жизнь маркиза Аранда, сына великого герцога Лоос-Корсварм.

— Аделька, тесто затворяй! — скомандовал я через приоткрытую дверь зала раздумий.

— Сейчас, оме, сейчас, — отозвался расторопный мальчишка.

Вот уж находка! Золото, а не прислужник.

С утра недовольный, Эльфи пошлёпал умываться, долго плескался в каменной раковине, бурчал что-то себе под нос. Вот же ягодка!

Машка, учуявшая приготовления к завтраку, вертелась под ногами, напоминая присутствующим о своём существовании.

Минут через десять (я пользовался часами Зульцберга) мы все сидели у круглого каменного стола (Веника я держал на руках) и поглощали свежеиспечённые блины, запивая местным чаем. За спиной у меня потрескивал ярко пылающий камин, вырезанный в каменной стене пещеры, створки широченных дверей были распахнуты настежь, открывая взору поднимающейся Эллы все внутренности нашего каменного жилища.

Утро в горах, ставшее за несколько дней нашего здесь проживания, уже традиционным. Перекусим, а затем на каменных шезлонгах, стоящих на открытой площадке перед пещерой занятия. Учатся все, кроме Машки и Веника. Я, как могу, передаю знания Земли — математика и прежде всего геометрия — мелким оме просто необходимо развивать рациональное мышление — иначе Великая Сила просто откажется им повиноваться (в случае Эльфи таблица умножения), химия, физика, биология… Гружу их знаниями, помогаю осознать услышанное. Можно просто закинуть в память,