Пари - Александра Плен

Тронный зал блистал богатством: флаги, ленты, цветы, личные штандарты Лотара мешались с беллирской символикой. Старый королевский трон сиял восстановленной позолотой и свежим бархатом.

По протоколу новоиспечённый король должен был выслушать доклад Совета министров о состоянии страны. Странный обычай. За шесть лет Грег так и не озаботился своей коронацией, и страна фактически находилась в состоянии оккупации, живя в осадном положении. Совет министров не управлял ею – решения принимал Лотар, правя главным образом страхом и угрозами.

Министры что-то читали с длинных свитков, но Родан воспринимал их доклады как пустой звук. Всё это ему было известно намного лучше.

– Советую тебе сменить их, – негромко произнёс за спиной голос отца.

Он стоял рядом, опираясь на кресло трона, и улыбался.

– Никчёмные старикашки. Почему я им головы не посносил?

– Позволь мне самому решать, что делать с Советом, – холодно и твердо ответил Родан.

На миг в разговоре повисла опасная пауза, во время которой они обменялись враждебными взглядами.

– О, у старшенького появились зубки? – тон отца был насмешлив, но в нём зазвенела тревожная угроза. – И когда выросли?

Родан знал этот тон. Он означал, что надвигается буря. И чем она закончится: чьей-то смертью, оргией или разрушенным залом – неизвестно. Возможно, даже его собственная жизнь окажется под угрозой. Но отступать перед отцом уже не мог. Настало время дать ему понять, что корона на его голове.

– Давно, – коротко бросил он.

Лотар склонился ближе, прошипел:

– Смотри, щенок, не заиграйся. В моей власти отобрать у тебя всё, что я дал.

– Посмотрим, как тебе это удастся, – тихо бросил Родан.

Не отрываясь, они ещё долгую секунду смотрели друг другу в глаза. Но первым отступил Лотар – отвернулся и величественной походкой покинул зал. Родан сразу понял: отец пошёл искать новую жертву.

Король кивнул Совету, махнул рукой, чтобы старики уходили, а сам встал в полный рост, стараясь не потерять из виду спину родителя. Слуги уже начали разносить подносы с закусками и напитками. Многие аристократы держали в руках бокалы с шампанским. Как такового праздничного обеда не будет – лишь фуршет и бал. Официальная часть закончилась, гости расслабились, разбрелись по залу, сбиваясь в небольшие группы. Половина, как Родан знал из протокола, была беллирской аристократией, другая половина – соратники Лотара, его генералы, побратимы.

Лотар целенаправленно шёл к семейству Кондор. Сверху хорошо было видно направление. Родан замер.

«Неужели он выберет их дочь своей жертвой? – пронеслось у него в голове. – Может, отец так ему отомстить? Довести до истерики девчонку, заставить её отказаться от помолвки? Или ещё что похуже…»

Родан напряжённо наблюдал за резкими, дёргаными движениями отца. Даже издалека было видно, что он в бешенстве. Король спустился с постамента и быстро пошёл за ним, чтобы предотвратить, если придётся, катастрофу. Но помощь не понадобилась. Герцогиня Кондор выступила вперёд, улыбнулась, что-то сказала, и Лотар… вдруг расслабился. Из плеч ушло напряжение, пальцы перестали сжиматься в кулаки. Он изящно поклонился, поздоровался, поцеловал герцогине руку.

Родан недоумевал. Что случилось? Женщины всегда боялись отца, ненавидели и презирали. Вон, на лице их дочери вполне подходящая случаю гримаса: отвращение и брезгливость.

– Внимание! – Лотар махнул рукой в сторону Родана, словно чувствуя, что тот приближается сзади. – Вскоре нас ожидает ещё одно радостное событие. Я представляю вам невесту моего сына – Николь Кондор, дочь герцога и герцогини Кондор! Поздравим же короля не только с коронацией, но и с молодой красавицей-невестой!

Родан едва заметно поморщился. Отец объявил о помолвке в прошедшем времени, словно всё уже случилось и он знает Николь долгое время, а не увидел её сегодня впервые. Он подошёл ближе, встал рядом с бело-розовой куколкой и принялся принимать поздравления, недоумевая, что же заставило отца передумать. Что погасило его гнев?

Девица рядом с ним превратилась в статую: замерла, напряжённо выпрямив спину, сцепив руки перед собой в замок. От неё веяло холодом и отчуждением. На Родана она не смотрела. Сначала король хотел переброситься с ней парой фраз: приветствие, два-три комплимента её красоте, поцелуй дрожащих пальцев, – но почти сразу же передумал. Зачем пугать девчонку ещё больше? Все формальности соблюдены. Ему не нужно знакомиться, проявлять галантность, завоёвывать её внимание. И спрашивать согласия тоже не нужно: за них согласие дали их родители. И за него, и за неё. Он знал, как её зовут, она знала его имя. Остальное не важно.

К ним подходили гости, кланялись, улыбались, поднимали бокалы за жениха и невесту. А он до сих пор толком не разглядел её. Эта дурацкая маленькая шляпка – а скорее, большая заколка с косой вуалью, закрывающей половину лица с его стороны; локоны на скулах; плюс девчонка постоянно теребила веер: то раскрывала, обмахивалась, то опять его схлопывала, словно не знала, что с ним делать. И зачем этот веер зимой? А впрочем, лицо ему было не слишком интересно. Основная задача королевы – родить наследника, а тело девушки, как он успел заметить, достаточно развито. Невысокая, худощавая, с тоненькой талией, округлыми бедрами, небольшой грудью – все, как ему нравилось. В последнее время он не любил пышнотелых. Вспомнив о Николасе, Родан ощутил вдруг внезапное раздражение к этой разряженной кукле. И уже собирался покинуть девицу, как вдруг отец громко заявил:

– Через месяц приглашаю всех на свадьбу!

Невеста вздрогнула – так сильно, что Родан физически ощутил, как затряслось её тело. Герцог сдавленно кашлянул, герцогиня прошептала: «Почему так рано? Это же неприлично!» Родан тоже был удивлён, но больше зол: отец опять, не посоветовавшись, решил за него. Но, в принципе, ему было всё равно – через месяц или через год. Жена и так и так его возненавидит. Месяцем раньше, месяцем позже.

– Подарите мне танец. И после этого я больше не потревожу вас сегодня, – предложил Родан, услышав первые аккорды музыки.

Достаточно балагана – пора поставить точку. Невесту трясёт, зачем продлевать агонию?

Он протянул руку. Девушка вложила свою, тут же инстинктивно дёрнув ладонь назад, словно желая избежать прикосновения.

– Держите себя в руках, – прошипел Родан сквозь зубы, сжимая её пальцы. – Надеюсь, вас хорошо воспитали? Я могу не опасаться истерик на публике?

– Да, – коротко выдохнула девушка, ответив на все вопросы сразу.

Они вышли в центр зала, гости почтительно расступились. Родан скользнул глазами по лицу Николь. Та принципиально не поднимала голову. А когда они начали танцевать, и вовсе отвернулась в сторону, плотно сжав губы, отодвигаясь от него так далеко, как только возможно, повернувшись правой стороной, скрытой вуалью.

Родан всё понимал: и её неприятие, и нежелание касаться его плеча, и отвращение от прикосновений его рук. Но ничего не мог сделать – на них смотрели: отец, гости, соратники, его немногочисленные друзья, прибывшие на коронацию.

А потом невеста и вовсе закрыла глаза, протанцевав так до конца танца. Родан, с одной стороны, восхищался её изяществом. Не каждая девушка может танцевать с закрытыми глазами – нужно великолепно чувствовать партнёра, музыку, знать движения. С другой – его почему-то злило её пренебрежение.

Он тоже старался на неё не смотреть.

Музыка смолкла, Родан остановился, всё ещё держа девушку в объятиях. Николь открыла глаза – и невольно улыбнулась: лёгкая, мечтательная улыбка скользнула по губам. Похоже, она либо думала о чём-то своём, либо просто любила этот вальс, либо ещё не отошла от танца… Но получилось так, будто она улыбнулась ему.

Родана обдало жаром, тело напряглось, сердце забилось быстрее.

Нет, не может быть! Она не может ему нравится! Ему показалось. В этой улыбке он вдруг увидел Николаса. И ревнивая ярость скользнула по венам. Как смеет она быть похожей на своего брата? Как смеет улыбаться?! Она должна сейчас его ненавидеть!

Через мгновение он мстительно усмехнулся – лицо девушки исказилось, в глазах появился страх, отторжение, неприязнь. Пальцы её задрожали, она резко оторвала