Пари - Александра Плен

– Не выдумывай ерунды, – покачала головой Николь. – Это самоубийство. Я видела, как Родан дерётся, – его никто не победит. Я стану королевой и смогу сделать что-то хорошее для Беллира.

Так себе утешение.

– Всё равно с ним поговорю, – упрямо сказал брат. – На свадьбе. Пусть только попробует тебя обидеть.

Николь потрепала Николаса по волосам. Ещё недавно, буквально полгода назад, брат казался ей взрослым, искушённым, много повидавшим в жизни. А себя она считала сопливой малолеткой. Сейчас же Николь чувствовала, что старше брата минимум на десяток лет, что он юнец, а она умудрённая опытом женщина.

– Езжай, братик. Жду через месяц в столице, – ободряюще улыбнулась Николь. – И постарайся не вырасти ещё больше.

А себе сказала: «Меня ждёт бабушка. В прошлый раз я струсила. В этот придётся идти до конца».

Месяц пролетел как один день. Наука баронессы была суровой: Николь вернулась домой, избавившись от наивности и розовых девчачьих иллюзий. Она стала жёстче, рассудительней, циничнее. Бабушка, не стесняясь выражений, рассказала ей всё о плотской жизни, супружеском долге и деторождении.

Сначала Николь испугалась, но баронесса быстро её успокоила:

– Неприятно только в первый раз. Дальше – всё лучше и лучше. В твоих силах сделать так, чтобы муж старался в постели, чтобы твоё удовольствие было у него на первом месте.

Николь сильно сомневалась, что ненавистный мужчина сможет доставить ей какое-то сомнительное удовольствие.

– Проблема не в том, чтобы ты выучила приёмы, как флиртовать, обмахиваться веером или в нужное время опускать глаза, – учила её баронесса. – Тебе необходимо научиться разбираться в людях, спокойно реагировать на признания, страсть, ярость, не теряться в сложных ситуациях, когда мужчина падает перед тобой на колени, хватает за руку или пытается насильно поцеловать.

– И как этому научиться? – Николь чуть не плакала.

– Наблюдай, анализируй, делай выводы. Важно не только то, что человек говорит, но и как он это делает. Обращай внимание на жесты, мимику, интонацию. Люди часто выдают себя своими действиями, даже не осознавая этого. Есть три типа мужчин: самые безопасные – нытики, как я их называю. Они будут умолять тебя о танце, свидании, поцелуе… – Баронесса взмахнула рукой. – Бла-бла-бла. Но никогда не переступят грань и сразу уйдут, стоит только приказать.

Николь кивнула.

– Вторые – агрессоры, безумцы. Они необузданные в своей страсти. Их сразу обходи стороной. Они могут вообразить в голове что угодно, придумать себе любовь, которой нет и в помине, вызвать на дуэль твоего мужа, убить поклонника, выкрасть тебя из спальни, насильно заставить делить с ними постель и так далее…

Голос бабушки стал сдавленным. Николь опустила глаза, чтобы не видеть, как в уголках глаз баронессы блеснули слёзы.

– Если всё, что ты рассказала о Лотаре, правда, то он – один из вторых. Твоя мать правильно сделала, что сбежала из дворца, рискуя подвергнуть опале герцогов Кондор, потому что второй вариант мог бы обернуться гораздо худшими бедами.

Николь неосознанно обхватила себя руками. Если бы от неё зависело, она бы не подошла к Лотару и на пушечный выстрел.

– Третий вариант самый привлекательный. Благородный рыцарь, я его так называю, – улыбнулась бабушка. – Мой третий муж и твой дедушка был из них. Он не терял голову, не говорил громких признаний, не падал картинно на колени, но ради любви был готов отдать свою жизнь. Если бы я отказалась выйти за него замуж, он бы просто ушёл, уехал бы на границу, стал бы солдатом, никогда бы не женился. Но не докучал бы мне, не уговаривал, не преследовал, не принуждал… Жаль, что таких мужчин мало, – вздохнула баронесса.

Глаза её затуманились, и она надолго замолчала.

Николь перебрала в памяти тех немногих мужчин, с которыми была знакома: Брок, Трон, Грег Кровавый, Патер, Ион… Родан. Пожалуй, к третьему типу она бы отнесла лишь своего жениха. Отец прав – Родан умный, рассудительный, сдержанный и будет отличным королём. В Академии он был прекрасным преподавателем и, наверное, мог бы стать ей хорошим другом, если бы не одно но – он вызывал у неё отвращение.

Странно. Почему-то сейчас, не видя Родана, Николь могла думать о нём спокойно и беспристрастно.

– Завтра приедут гости, я пригласила около двадцати человек. Большинство – мужчины, – улыбнулась бабушка, и Ники отвлеклась от мыслей о женихе. – Предстоит бал, ярмарка, выступление столичной труппы и так далее. Огромное поле для тренировок, Ники. Будь готова учиться.

Николь решительно кивнула. Она готова.

Сама бабушка была экспертом в соблазнении. Причём её никто не учил – она всё освоила сама. Не без ошибок молодости, как она говорила, но зато с бесценным практическим опытом.

Её глаза сразу выхватывали из толпы нужного господина.

– Первый тип с небольшой примесью третьего, – шепнула она внучке, – от него ничего не грозит. Молодой вдовец, наш сосед, барон Голь. Иди тренируйся.

И Николь шла. Улыбалась, хмурилась, обмахивалась веером, исчезала на час-два, а потом опять появлялась. Смотрела на реакцию мужчины, отмечала мимику, эмоции, прокручивала в памяти его слова, жесты. И на следующий день всё по новой – с новым кавалером.

Мужчины умоляли, преклоняли колени, настаивали на встречах, слёзно просили о свидании. За две недели Николь получила пять предложений руки и сердца, вся её комната была завалена цветами. Если ей было кого и жаль, девушка решительно отметала сомнения. Впереди – ожесточённый бой. Сражение не на жизнь, а на смерть. И от того, победит она или проиграет, зависит не только её жизнь, но и благополучие её семьи, а также многих других семей Беллира.

День свадьбы приближался. Платье было готово и висело в чехле в её гардеробной. Николь было страшно до него дотрагиваться, казалось, даже прикосновение пальцев оставит след на белоснежном атласе, как на гладком сверкающем зеркале.

Однажды вечером мама пришла к ней в спальню и завела разговор о супружеском долге. Николь выслушала, мысленно посмеялась, не став говорить, что бабушка поведала об этой стороне отношений гораздо больше и откровеннее.

Выехали в столицу заранее. Вещи отправили отдельно на трёх каретах. И пусть Николь считала себя готовой ко всему, её трясло. Успокаивало лишь то, что половину дня она проведёт под вуалью – по традиции невеста скрывает лицо в храме. И лишь после обряда жених поднимает вуаль, чтобы впервые поцеловать жену.

Вечером – бал, праздничный ужин. А за ним… брачная ночь. Плотское подтверждение ранее произнесённых клятв. Соединение не только душ, но и тел. Наверное, если бы Николь выходила замуж за любимого человека, обряд стал бы долгожданной радостью, но не тогда, когда жених – самый ненавистный человек на земле.

Герцогиня сделала дочери подарок – отдала в её распоряжение свою горничную Беллу. Из всех слуг Белла была единственной, кто умел обращаться с париком, наносить косметику так искусно, что могла превратить её в другого человека. Николь чуть не расплакалась от благодарности. И дело было совсем не в парике и не в косметике. Она радовалась, что у неё будет во дворце хоть один близкий человек. А Беллу она давно считала если не старшей сестрой, то тётушкой точно.

Они въехали в столицу вместе с первой в этом году метелью. И если народная примета гласила, что снег в дорогу – доброе предзнаменование, то Николь была противоположного мнения. Она ёжилась, кутаясь в тонкий палантин. Ей было холодно, горько и тревожно.

Глава 16

Родан не думал о свадьбе. Отдал распоряжения секретарю, забыл о невесте на месяц, а сам сосредоточился на руководстве страной. Собрал Совет, назначил новых министров. Как же он хотел заманить во дворец ректора, дать ему должность канцлера, но барон Вирт не согласился бросить Академию. Пришлось ограничиться его сыном Титом, тоже неплохим управленцем: Родан сделал его министром финансов.

Дел было по горло. Король ложился спать во втором часу ночи и вставал в шесть утра, чтобы опять приниматься за работу. Пока он решил не слишком усердствовать в формировании отрядов мушкетёров: фабрика по производству оружия была одна и работала на половину мощности. Тем не менее на складах Вирта уже собралось около десяти тысяч мушкетов