Там, где нас нет - Альвин Де Лорени

за происходящим, запаниковал. Чуть не вырòнив Сиджи, вовремя поддержавшего телекинезом себя за кожаный конверт в котором он находился, Ухоо вскочил и с омежкой в охапку зашагал в мою сторòну.

«Самка-самец, Ухоо не хочет!» — взмолился он, стоя на противоположном от меня берегу ручья.

Машка, оторвавшись от рыбы, насторожилась, заворчала и прижала уши.

Я, успокаивая, огладил кошку, тут же вернувшуюся к своему занятию.

Окинув энергетическим зрением паникующего и залитого яркой желтизной Ухоо, блаженно синеющую под руками переливающихся радугой омег Ши, увидел как Веник, всеми оставленный заворочался в шатре и промежность его тревожно зажелтела. Оп-па, про самого мелкого-то и забыли!

— Машенька, кушай, кушай, — обратился я к кошке и, оставив её на камне, с которого мы рыбачили, скакнул телепортацией сразу к самому шатру.

— А кто это у нас тут проснулся? Веник проснулся, — начал я разговаривать с младенцем, — Веник кушать хочет. Сейчас мы с Веником покушаем…

Подхватив на руки конверт с ребёнком, я вышел в тёплый летний вечер. У ручья распеленал малыша и, нагрев шарик воды, помог ему облегчиться.

— Аделька, посмотри в сундуке, там молоко сухое было.

— Сейчас, оме, сейчас, — наконец оторвался от волос Ши омега.

С Веником на руках я присел рядом с Ши. Она, всё также удерживая Юта, повернулась ко мне:

— «Маленький хороший»

Ну, так! Само собой.

Ухоо, тяжело вздыхая, с Сиджи на руках, пришёл от ручья. Сел рядом. Прижал Сиджи к себе теснее. Видимо между ними шёл какой-то разговор. Я их не слышал.

Покормил Веника, во все глаза таращившегося на обезьян, нагретым шариком молока, да так и остался сидеть с ним.

Эльфи неспешно возился в голове Ши, что-то там подрезая ножничками из своего парикмахерского набора, расчёсывая чёрные жёсткие волосы на пробор. Ют, как мог помогал ему, сидя на руках Ши и удерживая перед ней зеркало.

Машка, оставленная на той сторòне ручья, доела доставшееся ей богатство, спрыгнула с камня и отправилась обследовать окрестности.

Вечерело. Лето было в разгаре и северные широты показали себя во всей красе — Элла опустилась куда-то за горы и теперь только длинные узкие облака освещались розовым светом. В той сторòне, где заходило солнце, они скучивались; одно облако похоже на триумфальную арку, другое на льва, третье на ножницы… Из-за облаков выходит широкий зеленый луч и протягивается до самой средины неба; немного погодя рядом с этим ложится фиолетовый, рядом с ним золотой, потом розовый… Небо становится нежно-сиреневым. Вот, одно из них похожее на крокодила с раскрытой пастью вытянулось на полнеба. Снизу подсвеченное розовым светом, с самого верха пока ещё кипенно белое, а в середине наливающееся синевой. В тёмной северной сторòне, где-то над морем, едва было видно ещё одно облако, сизое, похожее на неопрятную кучу весеннего снега, чуть белеющую сверху. Там же на севере в наливающейся темноте, правее и ниже облака, едва-едва заметно проклюнулась, мигнула льдисто-голубоватая первая робкая звёздочка. Сила её знает, звезда или ещё одна планета, вращающаяся вокруг Эллы.

Сумерки никак не наступали, было светло, от камня к которому был пристроен шатёр шло тепло. Шумел ручей. С гор потянуло тёплым, нагретым за день воздухом, сгонявшим комаров в заросли.

Все, наконец, угомонились, полные дневных впечатлений. Ют привалился к груди Ши и затих, приобняв мохнатую спину ручкой. Эльфи оставил свои попытки причесать самку Ухоо и присел рядом с ней, сам Ухоо, крепко обхватив руками Сиджи, сидел и молча, едва заметно раскачиваясь из сторòны в сторòну, будто баюкая искалеченного омежку, смотрел на текущую в ручье воду. Сытый Веник задремал у меня на руках. Аделька, устроившись где-то у меня за спиной, едва слышно вздохнул. И даже неумолчный ручей, казалось, стал потише. Хорошо…

Вдруг ветки кустов на той сторòне ручья дёрнулись, качнулись, раз, другой. Заполошно захлопали крылья, раздался придушенный крик. Всё стихло…

Через пару минут Машка, сжимая зубами шейку куропатки и волоча тушку по земле, широко, как матрос по качающейся палубе, переступая передними лапами и победно задрав хвост, пёрла пойманную птицу к берегу.

Кеклики. Я, прыгая телепортацией по горам, слышал звонкий стеклянный звук песенки петушков этих горных куропаток. Значения не придал. Ну, кеклики и кеклики. А Машка вот добыла. Подтащив добычу к самому берегу, кошка села и недовольно мотая головой, отплёвывалась от попавших в рот перьев.

Очнувшись от очарования вечера, я начал пытать Ухоо:

— «Ухоо в горы ходил?»

Тот, отвечая отрицательно, мотнул головой, Ухоо в горы не ходит. Затем обезьян добавил:

— «Опасно. Камни падают. Звери такие», — он ткнул пальцем в Машку, — «Большие. Зубы — вот!» — он показал пальцами какие зубы у горных кошек.

Ши, тоже приняв участие телепатическом разговоре, покивала головой. Да, да они в горы не ходят.

Ухоо вздохнул и погладил по спинке пригревшегося в его объятиях Сиджи.

— «А туда ходят?» — я махнул рукой на запад, вдоль гор.

— «Туда ходят», — просиял Ухоо, — «Там, идти долго. В горах дырка. Широкая. Нету гор. В дырку идти и там горячая вода. Наши любят. Зимой хорошо. Тепло. Дети не болеют. Самка не болеет. Ухоо не болеет»

Ухоо выдохнул как паровоз, устав от длинной речи.

«Ухоо, Ши туда пойдут. Маленький там будет» — присоединилась к супругу Ши.

Значит нам туда дорога, трам-пам-пам.

Сдвинемся западнее, поизучаем, а там, может быть и высота гор поменьше. Уж больно здесь, если идти строго на юг, горы бесплодные — одни белые вершины. И конца и края им не видно.

Ладно. Спать пора. Утро вечера мудренее.

Перекусив на сон грядущий жареной форелью и напившись чаю, мы устроились в шатре, а Ши с Ухоо разлеглись где-то снаружи.

Утром я снова надёргал из ручья рыбы для обезьян, сами перекусили захваченным из Майнау.

Попросив Ухоо с Ши присмотреть за остающейся компанией, я рванул телепортацией на запад. Вдоль гор, как и показывал Ухоо.

Через пять-шесть прыжков на полную длину (на каждой остановке я тщательно осматривался, ставил энергетические метки, но пять прыжков — предел, запоминать местность, так, чтобы представлять место телепортации во всех подробностях, тяжело. Шестой прыжок со скрипом, с большим скрипом), я остановился. Действительно далеко. Лучше полёт. Возвращаемся.

Прыгнув пару раз по меткам, я заметил в осыпи зеленоватый отсвет. Остановился. Походил вокруг. Ковырнул ногой и тут же мне подвернулся зеленоватый камешек. Обтерев с него пыль, расколол другим камнем и на изломе увидел светло и тёмно зелёные полосы. Похоже как, малахит. А что это значит? А это значит, что в наличии медная руда. Поковырялся ещё, обратил внимание на кроваво-красные кристаллики с