Её ванильное лето - Оксана Хващевская

ее мучения, с лавочки поднялся папенька. Не говоря ни слова, взял ведро, налил воды и пошел к лестнице. Критически сжав губы, Машка какое-то время наблюдала за его действиями и, конечно, видела, как его заносит. Когда он попытался забраться на лестницу и промахнулся, выронив при этом ведро с водой, Машка подняла его и обернулась к родителю.

— Пап, слушай, давай я сама! Иди отдыхай! Тем более бочка уже полная… — сказала она.

— Машуль, да я могу… — запротестовал мужчина.

— Я не сомневаюсь. Но сейчас уже не надо!

Лигорский спорить не стал и отошел, а она продолжила. Мысли в голове разбегались. Собрать их воедино и осмыслить все подслушанное и увиденное вчера не получалось. Понимая, какой опасности она избежала, Машку радовал только отъезд Олега. Если исходить из того, что Оля еще не вставала, а он все же уехал, беспрекословно подчинившись ее требованию и при этом не добившись истинной цели своего приезда, это казалось странным. Поведение муженька сестрицы беспокоило, но, пока Маша оставалась в деревне, всерьез думать об этом не хотелось. А вот интересно: мама в курсе, что Оля дома не ночевала? И во сколько она явилась? Как можно беременной таскаться по сеновалам? Маменька наверняка будет в шоке, если узнает! Или даже это оправдает? Машка и не удивилась бы… Куда больше ее задевало вероломное поведение Сафронова. Нет, ну надо же, какой негодяй — строил глазки ей, а ушел с сестрицей! Интересно, а куда Дашка при этом смотрела? Они же с Олей такие подруги…

Нет, Машка не ревновала. Она бы с ним в любом случае не пошла, но то, что мужчина так легко заменил ее другой, более того, родной сестрой, задело самолюбие!

Стоя под струей холодной воды, Маша испытывала невероятное удовольствие. И пусть кожа сделалась гусиной и зуб на зуб не попадал, зато никогда раньше обычное принятие душа не казалось Лигорской столь восхитительным. Она вымыла голову и простояла, зажмурившись и подняв лицо к струе, до тех пор, пока вода в баке не закончилась. В голове, наконец, прояснилось, да и общее состояние улучшилось. Завернувшись в большое махровое полотенце, Машка зашла в дом и, пока грелся чайник, тщательно вытерла и расчесала волосы, предполагая, какой кавардак может быть на голове, когда она проснется. А она собиралась лечь спать, ведь только нормальный здоровый сон сможет окончательно вернуть ее к жизни. В доме было тихо. Олька спала, баба Антоля возилась на огороде, а Даша и Вика отправились в лес за ягодами вместе с Верой Михайловной, своей матерью и бабой Надей.

Маша выпила кружку крепкого чая и, скользнув под тонкое одеяло, натянула его до подбородка. Отвернувшись к стене, закрыла глаза и вскоре уже крепко, безмятежно спала.

Что-то мягко оцарапало щеку, когда Машка через какое-то время перевернулась на другой бок, и повеяло ароматом цветов. Девушка открыла глаза. Рядом с ней на подушке лежал букетик ярко-синих васильков и полевых ромашек. В некотором недоумении Лигорская села в постели и потянулась к цветам, как будто ожидая увидеть с ними что-то еще. Но, ни записки, ни чего-то другого, что указывало на личность дарившего, не наблюдалось. Кто-то просто положил цветы, пока она спала! Кто-то? Она могла бы поспорить, что это сделал Сафронов, но откуда у него столько наглости? Это ведь возмутительно! Вот только возмущения Маша не испытывала. Нежная улыбка помимо воли расцветала на ее губах! Нет, ну надо же, он дарит ей цветы, тайно, как мальчишка! Кто бы мог подумать…

Вазы в доме бабушки не было, поэтому букет Маша поставила в обычную банку, предварительно наполнив ее водой, и придвинула ближе к краю — так, чтобы, просыпаясь по утрам, видеть цветы. Поправляя ромашки, Машка невольно вспомнила вчерашний вечер и взгляды мужчины, опаляющие ее, как пламя. Они вызывали сладостную дрожь, заставляли смущенно опускать глаза. Она и сейчас чувствовала, как где-то внутри все сжимается…

То, что Машка подслушала вчера ночью, и то, что, возможно, произошло на чердаке, не имело для девушки существенного значения. Сафронов — бабник. А значит, принимать всерьез его не стоит. Он легкомысленный плейбой, для которого игры в обольщение — обычное дело. Мужчина просто развлекается. Но он вряд ли смирится с фактом ее равнодушия. Следует помнить об этом и не терять бдительности. Его игра соблазнительна и притягательна, но не стоит терять голову, помня о черте, переступать которую нельзя. Ведь ее, Машку, не сравнить со всеми этими девками, так и вьющимися вокруг него. Она для него недостижима, а посему особенно желанна. И он, безусловно, пустит в ход все свое обаяние. Но она, конечно, устоит. И все же интересно: а цветы он всем дарит? Почему-то очень хотелось, чтобы только ей одной.

Касаясь пальчиками лепестков, Машка стояла, улыбаясь, и думала о своем. Она не обернулась, когда в комнату вошла сестра и тут же приняла позу сахарницы.

— Машка, где вся вода из лохани? Мы вчера с девчонками таскали ее, как ненормальные, чтобы сегодня залить бак и помыться, а оказалось, что воды нет! Не знаешь, где она? — заговорила Оля, почти выплевывая слова и едва сдерживая ярость.

— Знаю, — совершенно спокойно отозвалась Маша, оборачиваясь к ней. — Я залила ее в душ!

— Но бочка там тоже пуста!

— Ну да, я все использовала.

— Ты… Да ты офигела, что ли?! — заверещала сестрица. — Мы таскали воду, а ты… Ну и зараза же ты! И что, нам теперь с девками грязными ходить? Чего ты смотришь на меня и улыбаешься? Давай быстро иди таскай воду с колодца! Чтобы корыто было полным! Устроилась тут! Ночь качалась где-то со своими дружками-отморозками, а утром, как королева, душ приняла и довольная! — диапазон Олькиного голоса набирал обороты. И ее совершенно не волновал полный дом гостей.

— Можно подумать, ты всю ночь прижималась к своему муженьку! Как там, на сеновале у Сафронова, не колко было? — усмехнувшись, поинтересовалась Машка.

— Ах, ты… — зашипела сестрица. — Ты что, шпионить за мной вздумала?

— Что ты! Больно надо! Только знаешь что? Цветы-то он дарит мне! Видно, плохо ты удовлетворила его этой ночью. Никудышная из тебя любовница, Олька! Может, поэтому твой супруг так быстро переметнулся ко мне, а? Походу, ты просто профан в постели…

— Ах ты, ведьма! Думаешь, самая умная, да? Думаешь, все и всегда тебе вот так просто будет сходить с рук? Так вот знай: скоро тебе туго придется! По возвращении в Минск тебя ждет большой и очень неприятный сюрприз!

— Да неужели? — округлила глаза Маша. — Ты меня