Её ванильное лето - Оксана Хващевская

— Ну что ты! Что за мысли? Меня никогда не привлекали пьянчужки, — с улыбкой парировал мужчина.

— Что-о-о? — протянула девушка, останавливаясь и вырывая свою руку из его руки. — Я не потерплю оскорблений! И никуда с тобой не пойду. Лучше ребят догоню. Они, по крайней мере, меня уважают, не оскорбляют и понимают.

— Хорошая моя, я тоже тебя уважаю. Правда! И я вовсе не хотел тебя обидеть. Но, видишь ли, приставать к девушкам — это не в моих правилах. Не люблю себя навязывать. К тому же я тебя тоже понимаю! — Сафронов обнял ее за плечи и увел с дороги.

Машка засмеялась. Да уж, конечно, зачем ему к кому-то приставать, если местные девки слетаются к нему, как мухи на мед.

— Ну-ну, понимаешь! Не можешь ты меня понять! — категорично заявила Лигорская.

— Это еще почему?

— Потому что старый ты уже! Ты же старше меня едва ли не вдвое! А это уже другое поколение. Ты, как и мои родственники, можешь только осуждающе качать головой и противоречить мне во всем! И как они, не можешь понять: если я так поступаю — значит, у меня есть для этого причина. Если что-то делаю и говорю — значит, я так понимаю и чувствую. Потому что я не продолжение их самих, их стремлений и тем более мечтаний, которые должна воплотить, раз они не смогли. Я самостоятельная личность и имею право делать все, что мне заблагорассудится. И пусть я набью себе шишки, в этом буду виновата я сама!

— Ну и зараза же ты, Машка! — пробормотал мужчина. — Вообще-то, я старше тебя всего на каких-то десять лет. Я тоже считаю, что каждый человек вправе прожить жизнь так, как ему заблагорассудится, совершая собственные ошибки. Говорят, на них мы учимся, житейский опыт строим. Но я полагаю, что неправильно растрачивать свою жизнь на лишь бы что. Таскаться ночами где попало, путаться с местной шпаной, хлебать алкоголь, не просыхая который день, воровать в чужих садах черешню — все это не лучший способ доказать свою правоту и независимость. Боюсь, это уже хулиганство, а не приобретение житейского опыта, ты не находишь?

— Хулиганство? Возможно, если смотреть на это твоими глазами или судить с колокольни моих родственников. А нам просто весело. И эта местная шпана, как ты изволил выразиться, для меня самая лучшая компания. Впрочем, моих друзей в Минске мама тоже считает плохими. Но откуда она знает, какая компания для меня хороша? К тому же, заметь, мы ведь никому ничего плохого не делаем! И я не понимаю, о каких садах и черешне ты говоришь!

— Все ты прекрасно понимаешь! Кто-то в Гончаровке заметил бандитов на мотоцикле, такого в деревне отродясь не видали. И успели рассмотреть, что за рулем была девушка. Остальное домыслить нетрудно. Это ведь ты на своем спортивном байке наведалась в Гончаровку, а потом вы вернулись туда ночью и обобрали ягоды в садах. Причем они-то, как оказалось, не были бесхозными. Знаешь, какой в деревне крик подняли?

— Ага! Ври больше!

— И вовсе я не вру! Участковый еще не наведывался? Нет? Вас ждут крупные неприятности. По-моему, всем давно уже известно, чьих это рук дело!

— Да неужели? — усмехнулась девушка, не веря ему.

Нетвердой походкой она подошла к лавочке у дома бабы Антоли и осторожно присела, боясь, как бы ее не занесло. Маша задумалась. После их вылазки в Гончаровку прошло несколько дней, и, если бы их действительно засекли, как утверждает Сафронов, в Васильково бы уже все знали об этом. Участковый, конечно, успел бы их навестить, да и мама не ограничилась бы осуждающим качанием головы. Их вообще могли забрать в милицию. Нет, об их проделке никому не известно, только Сафронов каким-то странным образом обо всем узнал.

— Да, придется вам несладко… — после короткого молчания продолжил мужчина.

— Да, придется нам несладко… — в тон ему протянула Лигорская. — Суши сухари, Сафронов, будешь носить мне передачи! — Маша горестно вздохнула. — Будешь носить?

— Конечно!

— Обманщик!

— Это еще почему?

— Потому что врешь ты все. Никто ни о чем не знает. Вот только ты… Я не спрашиваю откуда. Правды ты все равно не скажешь, но даже если бы все действительно было так, как ты говоришь, и нас с ребятами загребли, ничего бы ты мне не носил!

— Почему?

Мужчина подошел к ней и опустился на лавочку рядом.

— Потому что это уже серьезно!

— А я кажусь тебе несерьезным?

— Очень несерьезным, легкомысленным и безответственным. Качества, которые недопустимы в мужчине, потому что за ними ничего не стоит. Но мне кажется, тебе нравится таким быть, по крайней мере, здесь. Наверное, там, где ты живешь, у тебя другая жизнь, заботы, проблемы, симпатии и интересы. Там все по-другому и ты другой. И все, чем ты живешь, имеет для тебя огромное значение. А все, что происходит здесь, ты просто не воспринимаешь всерьез. Как будто это только игра…

— Поверь, я вообще легко отношусь к жизни и не понимаю, отчего должен заморачиваться над вещами и событиями, которые этого совершенно не стоят. Тем более которые я не могу изменить, да и не хочу! Если честно, мне вообще очень сложно по-настоящему испортить настроение. Но если ты считаешь, что с некоторыми девушками я несерьезен… Могу тебя уверить: они сами хотят таких вот необременительных, ничего не значащих отношений! А тебя, я так понимаю, подобные отношения не устроили бы?

— С тобой? — Маша хихикнула.

— Вообще.

— Конечно нет! Сомнительные связи на одну ночь я даже не рассматриваю! — самоуверенно вздернув подбородок, заявила Лигорская.

— Да неужели? Ладно, то, что ты которую ночь проводишь в обществе троих парней, мы опустим и предположим, что ты ждешь настоящих отношений… Но, знаешь ли, хорошая моя, ты не производишь впечатления девушки, готовой к чему-то взрослому. Конечно, у нас может быть разное понимание серьезных отношений, возможно, даже в силу возраста. Просто ты слишком легкомысленна, беспечна и эгоистична! Ну, скажи мне на милость, кто станет терпеть твои выходки и загулы? Возможно, ты просто еще не доросла до чего-то настоящего! Юная еще да зеленая — все тебе гулянки!

— Знаешь что, Сафронов? Я бы, конечно, могла еще с тобой поспорить, но что-то нет настроения! — угрюмо пробормотала девушка.

Эйфория испарилась, уступив место тоскливому и гнетущему состоянию. Откинувшись на забор палисадника, Маша подтянула к груди коленки, обхватила их руками и уткнулась в них подбородком.