Её ванильное лето - Оксана Хващевская

и деревня уснула, а она продолжала вот так сидеть, не замечая, как течет время. Над лесом появился месяц, и стало светло. Постепенно все мысли девушки превращались в мечты, и ночь скрывала их ото всех.

Тихий смех и шепот, раздавшиеся из-за угла, заставили Машу Лигорскую вздрогнуть и вернуться с небес на землю. Быстро подтянув к груди коленки, девушка затаила дыхание. Ночь была светлой, и ее запросто могли заметить, стоило лишь поднять голову…

Из-за угла появилась парочка, и девушка сразу узнала их. Конечно же, это были Сафронов и Соня, внучка бабы Мани. Высокая и стройная, благоразумная и воспитанная, старше ее самой на пару лет. Но не это сейчас было главным. Соня висла на руке мужчины и, негромко смеясь, не желала его отпускать.

— Я провожу тебя! — чуть хрипловато шептала девушка.

— Не надо! — смеясь, отказывался мужчина.

— Я хочу посмотреть, где ты спишь…

— У меня шаткая лестница на вышки…

— Я буду осторожна…

— А я не собираюсь жениться!

— Я тоже не хочу замуж, по крайней мере, за тебя! — засмеялась Соня.

— Вот спасибо!

— Сафронов, да брось, я хочу тебя…

Парочка скрылась на огороде, и Маша больше не слышала, о чем они говорят. Выждав несколько минут, девушка спустилась вниз и прошла к сараю. Бесшумно проскользнув внутрь, она замерла на месте. Не совсем понимая, что делает и зачем, она чувствовала, как легкой дрожью сладостного желания по телу бегут мурашки. Приглушенные вздохи и смех, чуть слышный прерывистый шепот и стон там, наверху, смешались с шорохом сена. Теплый спертый воздух обволакивал Лигорскую, пахло пылью и сеном, но сквозь все это Машке чудился запах дорогого мужского парфюма. Девушка дрожала. И закрывая глаза, желала оказаться на месте Сони. И пусть эта ночь и эта девушка в объятиях Сафронова ничего для него не значат, пусть это всего лишь ежеминутный порыв, о котором он забудет уже утром. Пусть все это несерьезно, и Маша, конечно, не хотела бы оказаться одной из многих. Пусть… А пока все теряло смысл, кроме желания принадлежать ему.

Глава 11

Последующие несколько дней, желая избежать встреч с Сафроновым, Маша Лигорская дома не появлялась. Ребятам все же удалось уговорить ее отправиться с ними в Гончаровку за черешней. Они удачно провернули это дельце — по крайней мере, им удалось не попасться и не свалиться в темноте с дерева. Потом, поутру, сгоняв в районный центр, они продали ягоды на рынке и ушли в загул. Следующие несколько дней ночевать домой Машка не приходила, а днем появлялась лишь затем, чтобы переодеться, принять душ, поесть и показаться родственникам: мол, вот она я, жива и здорова.

Вера Михайловна, наблюдая подобное поведение дочери, лишь поджимала губы и качала головой, даже не делая попыток вмешаться. Она знала наперед: это бесполезно. Оля не переставая злословила, а тетки и троюродные сестры считали ее поведение неподобающе вульгарным. Разве девушки двадцати лет такое себе позволяют? Это же недопустимо и чудовищно — пить и проводить ночи в компании ребят! А Вадима все эти дни Маша не видела. Иногда, лежа где-нибудь во ржи, на чьем-нибудь чердаке или в гамаке у костра на школьном дворе и безуспешно пытаясь уснуть, девушка думала о нем, испытывая одновременно облегчение и досаду. Наверное, он уехал и даже не счел нужным попрощаться. Но так даже лучше… Или нет?

В глубине души она понимала, что ведет себя отвратительно и подобное поведение ей не свойственно. Маша не хотела всей этой тусовки, но родственники были о ней наихудшего мнения и она не спешила доказывать им обратное. Наверное, ее поведение выглядело глупым и даже инфантильным, однако это был единственный способ снова досадить им, и Лигорская таким способом воспользовалась.

Они гуляли, пока не закончились деньги. А в последнюю ночь, возвращаясь из леса, устроили концерт хорового пения, всполошив при этом всех деревенских собак и заставив засветиться не одно окно. Этой ночью их загул достиг апогея. Они дурачились, прикалывались, смеялись, кричали и свистели. Они чувствовали себя хозяевами этой ночи и собственной жизни. Ребята были молоды, полны сил, и вся жизнь у них была еще впереди! Их мало волновало, как со стороны выглядит их поведение. Происходящее приносило им удовольствие, и это было единственно важным.

Никто из них не собирался домой. Спать не хотелось. Они намеревались отправиться на школьный двор и там продолжить кутить.

Маша, чуть отстав от ребят, лишь на минутку свернула налево, а те как будто этого и не заметили. Девушка, конечно, тут же собралась их нагнать, но, случайно обернувшись, увидела вдруг темную тень, бесшумно следующую за ними. Неизвестный держался на расстоянии, как будто не решаясь подойти ближе… Остановившись и прищурившись, она приняла свою излюбленную позу сахарницы. Машка уже успела выпить, поэтому не боялась, а наоборот, была полна решимости разобраться с этим человеком раз и навсегда.

— Слышь ты! А ну-ка, иди сюда! Сегодня так просто ты от меня не уйдешь! Ты кто вообще такой? И какого фига таскаешься за мной по ночам? — грозно начала она, растягивая слова.

— Мария Николаевна? Ну у тебя и жаргон! — раздался в темноте низкий мужской голос, в котором переплелись веселые и ласковые нотки. Этот голос девушка узнала бы из тысячи.

— Сафронов? — удивленно воскликнула она.

— Я! — мужчина рассмеялся. — Слушай, Машка, если б я не видел тебя по телевизору, ни за что бы не поверил, что ты актриса, которая вращается среди людей культурных и интеллигентных! Ты же пьешь хуже любого мужика и ругаешься, как сапожник!

— Ты разве не уехал? — спросила она, пропуская мимо ушей его слова.

— А ты хотела, чтобы уехал?

— Мне все равно! — с самым независимым видом парировала девушка. — Но твоих многочисленных подружек это, бесспорно, должно опечалить!

— Не волнуйся за них! Они переживут.

— Вот еще! И вообще, ты чего ночами по деревне шляешься?

— Так я к девкам ходил гулять, теперь вот возвращаюсь домой!

— Ты, верно, в соседнюю деревню ходил. В Васильково-то, небось, ты уже со всеми… — хихикнула девушка.

Сафронов вплотную подошел к ней и, не спрашивая разрешения, взял под руку.

— Может, хватит?

— О да! Уже все! Деньги закончились! Завтра буду пай-девочкой! Сейчас с ребятами последнее финальное выступление посреди деревни исполним, и спать…

— Они и без тебя обойдутся! Пойдем лучше на лавочке посидим.

— Что значит «обойдутся»? Конечно нет…

— Да ты посмотри, они ушли и даже не заметили твоего отсутствия! Идем-идем, — сказал он, подталкивая ее к обочине дороги.

— А ведь и