Интермеццо Лина - Рита Трофимова

то, что он председателю на них нажаловался, и потом сожгли их на речке, прикинь, никто ничего доказать не смог. А Линка живёт с ним по соседству и говорит, что типа дружит. Ага, станет нормальный пацан с этой идиоткой общаться. Интересно будет увидеть его реакцию. Ну я на всякий случай, а вдруг! Она мне в рот заглядывает, на всё готова… Завралась совсем… показала фото типа сестры, а на самом деле это не сестра — это мать её, Эла. Мне бабушка рассказала, тут все об этом знают. Она принесла её в подоле в пятнадцать лет и бросила. До сих пор мотается неизвестно где и с кем…

— Как это — в подоле? — переспросила Владка.

— Да фиг знает, родила, наверное…

— Прикольная семейка. — Влада злорадно засмеялась.

Девчонки до того развеселились, что не заметили застывшую на пороге кухни Лину.

Она стояла потрясённая, с глазами, полными жгучих слёз, а в груди клокотала истерика.

«Как Юлька может так говорить? Это ведь… бред…» Лина хотела возразить, да только и слова вымолвить не могла, из горла вырвался хриплый стон. Кассетник выскользнул из ослабевшей руки и грохнулся у ног. Девчонки тут же притихли, уставились на Лину немигающими взглядами: Юлька — виноватым, а Влада — насмешливым.

— А… ты не знала разве. — Юлька нервно сглотнула. — Что Эла — твоя мать?

— Это неправда, неправда, — прошептала Лина дрожащим голосом, отступая на шаг, — этого не может быть, такое… нет, не может быть, Эла — моя сестра! — Она, спохватившись, бросилась бежать, чуть не сбив Юлькину бабушку — та направлялась к девчонкам на кухню.

Лина неслась вперёд, куда-нибудь, но только не домой, только не к Марте, куда-нибудь…

Дорога привела её к местной речушке. Ласковые волны омывали песчаный берег, солнечные блики сияли на их гребешках. Лина не раз бывала тут во время вечерних прогулок с мамой Мартой и слышала рассказы тёти Вари о том, как мальчишки-смельчаки забирались на старый мосток и на спор ныряли в реку, рискуя уйти под воду вместе с его обломками.

Девочка ступила на сгнившие доски и бездумно пошла по нему. Ветхий и рассыпающийся от старости мост скрипел и прогибался от каждого шага, но она продолжала идти. На середине она остановилась. Под этой даже незначительной тяжестью мостик качнулся и накренился. Лина опустилась на корточки, села у края и свесила ноги, почти касаясь подошвами воды. Голова была тяжёлой, будто больной, в ней до сих пор носился едкий Юлькин смех… Все её мысли были заняты недавним разговором девчонок.

Мозг напряжённо работал, и в памяти всплывали эпизоды общения Марты и Элы. Неожиданно вспомнилась давняя фраза — «Ребёнок твой и я не вечная». Значит ли это, что тот самый ребёнок и есть она сама? А если это так, то почему Эла бросила её, почему не интересуется, не приезжает? Разве может быть мать настолько бессердечной? Разве может быть… если только не родная мать⁈ Она обязательно спросит маму Марту, ведь Эла — её сестра! И если это не так, зачем скрывать?..

Горькие слёзы скатились по лицу солёными дорожками, расплылись на сарафане мокрыми пятнами. Лина всхлипывала, устремив невидящий взгляд в пустоту. Она не слышала ничего, кроме оглушительных, разрывающих душу мыслей, не понимала, да и не хотела понимать.

— Альтман, эй, Альтман! — сквозь пелену отчаяния и боли пробился чей-то смутно знакомый голос. Промокнув глаза подолом платья, Лина обернулась.

Быть того не может! Филипп! Парнишка стоял на берегу в одних плавках и энергично размахивал руками. За два года разлуки он заметно вырос и повзрослел. Лине показалось, что Филипп ей искренне радовался, и от этого в душе разливалось приятное тепло, и страдания внезапно притупились.

Всхлипнув напоследок, она улыбнулась сквозь набегающие слёзы и расцвела от внезапно нахлынувшего счастья. Смех получился сухим и скрипучим — к горлу всё ещё подкатывал нервный ком.

Вслед за Филиппом к берегу подошёл и дядя Эдик. Когда же они приехали? Вот так встреча!

— Лина, ты тут одна? — Мужчина огляделся по сторонам, а Филипп уже вовсю плыл к ней. — Тебя кто-то обидел? — Не выпуская девочку из поля зрения, дядя Эдик медленно освободился от футболки и джинсов, бросив одежду на песок. — Где твоя мама?

Рассеянно блуждая по воде и плывущему Филиппу, Лина надрывно вздохнула и пожала плечами.

— Я не знаю. Наверное, в Калининграде!

Мужчина подошёл к мостку и взялся за остовы шатких перил.

— Тебе нужно как-то выбираться оттуда. — Он протянул ей руку и кивнул, призывая к действию. — Ну давай, вставай и осторожно иди ко мне.

— Пап, пусть она лучше в воду прыгает, мы вместе до берега доплывём. Лин, прыгай, давай, ну чего сидишь? Вода классная! — Филипп уже почти добрался до середины реки.

От участия, проявленного парнишкой, вдруг нахлынуло жгучее волнение, невозможное смешение тоски и радости. Лина тут же воспряла духом — поднялась и встала у самого края мостка, а затем, не оглядываясь, шагнула вниз.

Мгновение — и вода сомкнулась над головой давящей тяжестью. Холод сковал сознание, но смертельный ужас высвободил инстинкты. Лина заметалась, забилась, цепляясь за зыбкие грани теней и света, но они предательски ускользали сквозь пальцы. Задержав дыхание, она пыталась вырваться из цепких лап омута, раз за разом стремилась к поверхности, но река засасывала её, опутывая ноги речной тиной. Шершавые ленты водорослей шарили по животу и ногам, будто множество мелких тварей змеилось вокруг. В борьбе прошла целая вечность, силы иссякли, паника взорвалась удушьем, развернула лёгкие в тщетной попытке вдоха, но рвущийся из груди крик поглотила вода, заполняя собой всё. «Это конец», — пронеслось в её голове, отчаяние парализовало волю. Тусклый свет, сочащийся сквозь мутную толщу, исказился взвесью мелких частиц и померк… Распахнув глаза, Лина медленно опускалась на дно.

Она очнулась от ритмичных похлопываний по спине, с трудом разлепила тяжёлые веки и встретилась с озабоченными лицами Филиппа и дяди Эдика. В груди горело и жгло, конечности онемели, а в висках пульсировало. Вдохнув, девочка мучительно закашлялась, и тёплая струйка воды вытекала изо рта на песок.

— Вот это да, — воскликнул Филипп, — ты что, совсем не умеешь плавать?

— Не говорите маме, пожалуйста! — прохрипела Лина, обессиленно глядя на спасителей, — ничего не говорите, и я тоже, тоже ничего не скажу…

Глава 16

Идти самостоятельно