Грёзы ангела - Татьяна Ренсинк

Там ведь и снег будет, и ветер, и бог ещё знает что, – беспокоился он. – Ты вдруг боишься всего этого, Матвей? – улыбнулась Вера и погладила кивающего рядом чёрного коня. – Почтовый? – вопросила она. – Конечно же. Они сильнее, выносливее, – подтвердил Матвей. – Только за вас переживаю. – Давай договоримся, – вздохнула Вера. – Я не барышня. Ты прекрасно знаешь, что я простая девушка, а потому и обращайся ко мне просто на ты. Или, – мотала она головой, видя, что тот собрался воспротивиться. – Или я уеду одна! – Ох, и тяжело с вами, – вздохнул недовольный Матвей и послушно устроился на коня. – Опять? – возмутилась Вера. – Нет-нет! Я имел в виду весь женский род, – поднял тот брови. Вера ловко села верхом и пришпорила коня. Они понеслись по безлюдным улицам, покидая Петербург, покидая ту жизнь. Ничто уже не могло переубедить Веру изменить решение. Она рвалась к своей цели: отыскать Фредерика. Пусть и на короткое время, пусть и просто посмотреть в его глаза, отблагодарить за спасение. Пусть те счастливые минуты, которые провела с ним, теперь навсегда останутся в прошлом и, может, и не нужны, не так дороги ему, как ей. Разные мысли приходили в голову, но Вера была уверена, что поступает правильно... – Рад, что вы всё же, – начал говорить Матвей, когда они остановили коней на почтовой станции в Нарве, в Эстляндской губернии. Только, видя реакцию Веры на то, что он вновь с ней говорит на «Вы», тут же исправился: – Рад, что ты решила остановиться. Я уж думал, мы будем и ночами верхом. – Нет. Ни ты, ни я не привыкли путешествовать, и тем более так, – спустилась с коня Вера и потянулась, ощущая в теле боль. – Ничего. Я, видать, не зря так часто с Оделией каталась на лошадях. Нам нравилось... Привыкнем. Кстати, я же тебя с собой не насильно беру. – Так вот я и отпустил бы тебя одну, – удивился Матвей. – Ещё гляди, отправят Гебгардт по нашим следам сыщиков каких. Вернут. Ты, я так и не ведаю, крепостная, аль свободная? – Не вернут. Я им записку оставила да медальон, – уверенно отдала коней подошедшему служащему Вера. – Свободная я. Отпустил хозяин, когда прознал о моей дружбе с Гебгардт и понял, что отца моего не найти. Да и ты, Матвеюшка, не крепостной уже давно. Свободен.

– Хорошо, – вздохнул Матвей, и взгляд его пал на трактир. – Благо, денег нам хватает. Эк в какую даль собрались мы.

– Не волнуйся ты так, Матвеюшка, – одарила Вера ласковой улыбкой. – И есть будем, и пить. Погода за нас! Снега нет до сих пор! – Только бы не пользоваться услугами какого эскулапа*. – Это уж, как боженька даст. Знаю, я на верном пути. Гебгардт бы никогда меня не отпустили, – искренне признавалась Вера. – А им позже напишу. – Это точно. Выгнали они этого Фредерика и сказали, мол, не быть ему с русской девицею, тем более с тобой, – подтвердил Матвей и вспомнил про записку от Фредерика, которую Вера обнаружила некогда под подушкой. – А что он написал-то тогда? – Просил прощения за поцелуи и что был полон мечтаний. Так вот кратко, но сколько всего я почувствовала, – мечтательно улыбалась Вера. – Не знаю, решилась бы я отправиться вот так вот в путь, если бы он не оставил такие слова. – Да уж, – усмехнулся Матвей, видно не доверяя таким порывам. – Околдовал он тебя, что ли? – Да, и навсегда, – зашагала уверенная Вера на станцию... Сколько с тех дней они вот так вот останавливались на почтовых станциях, меняли лошадей, но путь продолжался, и уверенность в том, что всё идёт и будет идти чудесно, Веру не покидала. В отличие от неё Матвей всё же был более осторожен. Он с недоверием смотрел вокруг и подозревал каждого встречного, может, в каком-либо злом умысле... * – эскулап – врач, медик

38

Глава 38

Лишь один раз пришлось Вере с Матвеем провести на постоялом дворе больше времени. То было в Пруссии, близ города Лебау. Снег вдруг валил не переставая. Ветер дул сильный. Так что ехать дальше было пока невозможным.

Хозяйка дома, видя измотанный вид девушки и старика, тут же позаботилась о комнатах, о том, чтобы гости смогли помыться, поесть и одеться во что чистое, пока старая одежда будет высушена и приведена в порядок. По той же причине на этом постоялом дворе остановилась ещё пара проезжающих. То было двое мужчин: пожилой и молодой, приятной наружности... Внимание Матвея они сразу привлекли. Беспокоясь о безопасности Веры, он не переставал следить за окружением. Она же так не беспокоилась, веря в добро людей, веря, что мир полон тепла и дружелюбия, а зла – не так много, хоть и кажется оно сильнее... Когда Вера была вновь чистой и отдохнувшей, она оделась в женское платье, которое на время дала хозяйка двора. Стоя в комнате перед зеркалом, Вера заулыбалась: – Как давно я не видела себя такою! Кажется, будто вечность уже в пути. Тут в дверь постучали. – Войдите! – взглянула Вера на несмело входящего Матвея. – Я готова спуститься к ужину, – улыбнулась она. И там, в зале, с Веры буквально не сводил глаз молодой гость. Он не обращал внимания ни на то, что отец пытался ему сказать, ни на еду, что своим ароматом звала удовлетворить пустой желудок... – Здесь сядь, – прошептал Вере Матвей и указал на стол рядом, чтобы она села как раз спиной к заинтересовавшемуся ею молодому человеку. – Смотрит тот кавалер на тебя. Глаз не сводит, – шепнул снова Матвей.

– Не волнуйся. Меня же он не интересует, – тихо ответила Вера и прислушалась к речи тех гостей. – Кажется, прусаки.

– Ещё бы. Мы ж теперь на их земле. Только волнуюсь я, как бы проблем никаких не было. Мы ж ихний язык-то не знаем, – сел рядом Матвей. – Ничего. До этого путешествовали без проблем, и теперь обойдётся. Вот переждём метель, и в путь, – ответила Вера... Спокойно отужинав, они сели к греющему камину. В зале было пусто. Гости разошлись, как и хозяева. Вера смотрела