Грёзы ангела - Татьяна Ренсинк

на огонь и вновь думала о Фредерике. Представляла, как он вдруг увидит, что она преодолела такое расстояние и приехала к нему. Только почему-то ей всё время представлялся и его вопрос «Почему?», а ответить на него никак не могла. Знала, себе говорила, почему, но вот как осмелиться и признаться: «Люблю. Жить не смогу без тебя. Люблю... Обними... Поцелуй, как целовал, да не отпускай...» – Грезите опять? – поинтересовался Матвей, взглянув на неё, когда у Веры на лице нарисовалась нежная улыбка, будто долгожданное счастье пришло. – Грежу, Матвеюшка, – улыбалась она. – Он самый замечательный. Только ради этого уже хочется скорее ехать дальше. Верну Фредерику деньги, что остались... Прощения попрошу, что мы немного потратились на дорогу, и отблагодарю за спасение. Ещё чуть-чуть, и мы будем там! – Да уж, чуть-чуть. Ещё всю Пруссию надо скакать, – усмехнулся Матвей. – Но ничего. Это дело за малым. А вот понравится ли тому господину, что девица вдруг да по пятам его помчалась. Может, женат он. А вы так в путь кинулись. – Нет, – уверенно выдала довольная Вера и задумалась. – Хотя... Даже если и сама страдать буду, то всё равно буду счастлива мыслею, что счастлив он, – пал её взгляд на стоящее в углу у окна пианино. Оно было тёмного дерева, с вырезанными вручную замысловатыми узорами. В углу тоже было довольно темно. Лишь мягкий свет от свечей на него струился, искрился в падающих за окном снежинках... Вера решительно поднялась и села к этому музыкальному инструменту, чтобы коснуться клавиш. – Как давно я не играла, – молвила она, но какую бы ноту ни сыграла, звук не радовал. – Пианино стоит наладить, но у нас нет подходящей детали, – сказала хозяйка на немецком с сожалением. В тот момент в зал спустился молодой человек. Матвей, видя, что тот так и не сводит глаз с Веры, насторожился. Вера заметила беспокойство своего спутника и с улыбкой погладила по плечу. – Пианино не работает? – на немецком спросил молодой человек у хозяйки, и та ещё некоторое время с ним беседовала. – Странно всё мне кажется да не нравится мне, что смотрят так на тебя. Знать бы, о чём переговариваются, – нахмурился Матвей, встав перед Верой горой, когда молодой человек подошёл к ним и поклонился. – Martin Andreas Laukhuff, – представился он. Вера поднялась и в смущении смогла лишь чуть присесть, но не слово молвить или руки подать. Такой ответ молодого человека немного удивил, но он заулыбался ещё более открыто и тепло. Мартин тут же прошёл к пианино, осмотрел его и понял, что сможет сделать. Он поспешил на двор, потом наверх к себе в комнату, и очень быстро пианино вновь было починено при помощи какой-то маленькой детали, которой как раз и не хватало. Вера смотрела на ловкую работу молодого человека и восхищалась. – Он наверняка какой мастер, к счастью, – кивнул и Матвей рядом, а Мартин пригласил Веру к музыкальному инструменту.

Счастливая, что сможет что-то сыграть, она тут же коснулась клавиш и ещё целый час услаждала слух гостей и хозяев двора чудесными мелодиями российских композиторов, которые знала...

39

Глава 39

Чтобы не продолжать дальнейшего общения с очарованным Верой и её игрой на пианино Мартином Лаукхуф, Матвей тут же схватил её за руку и отправился на верхний этаж к спальням...

– Ишь, каков! Смел приблизиться к барышне, видя, что защитник у неё лишь дряхлый старик, – ворчал он. – Надо мне начать учить ихний язык... – Матвеюшка, – засмеялась Вера. – Какой же ты дряхлый?! Вот придумал-то! Он просто добрый человек! По глазам же видно. – По глазам. Как же. Ничего-ничего, – остановился он перед дверью её спальни. – Ступай, а я буду дежурить тут, чтобы, не дай бог, кто удумал потревожить. Добрые глаза состроить можно! – Да ты что! – поразилась Вера и продолжала улыбаться. – Ступай спать, а я дверь запру, и никто не потревожит, даже если и захочет. Утром, авось, успокоится погодка, отправимся дальше. – А вот то, барышня, – строго выговаривал Матвей. – Зла не видела ты. Блаженная, счастливая. Это хорошо, да не выжить тебе, коли такой останешься. Ой, уж давно сожалею, что позволил тебе бежать из дому-то. Поверил в силы наши из-за твоей святости. – Ну уж, святости, – чуть ли не обиделась Вера. – Не заговаривайся, Матвей. Я счастливая, да. Верю в добро и вижу его. А про зло знаю, – опустила она взгляд и снова резко взглянула, уверенная в своих словах. – Да хороших людей всё же больше. И верить надо в лучшее, звать его, а не злое, и тогда оно будет! – Ох, вот ангел твой тебя и оберегает. Людей хороших шлёт тебе на пути, а я злых не подпущу, пока жив, – встал у двери Матвей. – Ступай спать, а я стеречь буду! – Ух, каков, – хихикнула Вера. – Как же завтра ехать, коли ты сонным будешь? – Ступай! – повторил упрямо Матвей. Только ночь и победила его упрямство. Уснув прямо у двери, он и не заметил, как крепкие мужские руки унесли его в соседнюю спальню и уложили на кровать... Проснувшись ранним утром, Вера снова поприветствовала воображаемого Фредерика, подарила ему поцелуй. Она поспешила одеться в свой чистый наряд и манто с меховой шапкой, которые отдала ей душевная хозяйка двора. За окном светило солнце. Снег нежно искрился, и казалось всё таким спокойным, радужным, будто прошлой бури никогда и не было. Дорога от постоялого двора тоже уже была немного прокатана и будто таяла. Видно было новые сани на улице... Ясно стало, что прибыли новые постояльцы... Вспомнив про Матвея, Вера ахнула и поспешила открыть дверь, но там никого не было.

– Спал всё же? – улыбнулась она и постучалась в его спальню.

Матвей тут же открыл, проснувшись резко на кровати, куда как попал не знал и как долго спал – тоже. Он смотрел на Веру с широко раскрытыми глазами и не понимал пока ничего. – Какой же ты чудной! – посмеялась Вера. – Собирайся! Отправляемся в путь! – Это как я оказался здесь? – не понимал он и развёл руками. – Я ж у двери сторожил... – Не знаю, не знаю, – хихикала Вера