Грёзы ангела - Татьяна Ренсинк

принял чай. – Благодарю за заботу. – Как же мы не увидели Оделию? – стал слуга вспоминать, как спасали Веру, и не помнил никакого иного тела возле. – Не знаю, – взглянул Фредерик на пошевелившуюся Веру. Он тут же сел рядом и стал гладить вновь её щёки: – Очнись же, всё будет хорошо... – Слышал, выгонят вас, как только вода уйдёт, – тихо говорил слуга рядом. – Не отдадут Веру Степановну вам. Фредерик молчал, не сводя глаз с Веры. Он остался с нею один. Тишина. Темнота ночи. Страшные размышления и мысли посещали его. Никак не мог Фредерик успокоить себя и уверить в том, что Вере будет с ним лучше, чем здесь. Видя всё случившееся с той самой поры, как они повстречались, Фредерик нащупал в кармане мешочек денег с медальоном.

Он смотрел на медальон, а из воспоминаний вновь послышались слова Веры: «Этот амулет поможет вашим ангелам беречь вас. Злу не удастся пройти через то слово, которое помещено внутрь Шену...»

– Мне это не нужно, – тихо сказал Фредерик и быстро написал записку на столике рядом. Он спрятал мешочек денег с запиской под подушку Веры, а медальон надел ей на шею. – Прости за всё... и за то, что ухожу, – погладил он её снова по щеке и поднялся. – Наконец-то, – усмехнулся появившийся на пороге Гебгардт. – Убирайтесь! Не быть русской девушке счастливой вдали от родных мест с неизвестным иностранцем, который скитается по миру и таскается по постелям с разными девицами. – У вас свои представления обо мне. Я же не буду оправдываться, – встал перед его глазами Фредерик. – Только не обижайте Веру. – Подлец, – прошипел Гебгардт. – Вера нам, как дочь родная! Проваливай отсюда! Навсегда! Плыви! Фредерик оглянулся на так и не приходящую в себя Веру, а ноги уже вели покинуть этот дом... * – отрывок из «Послание к N. N. о наводнении Петрополя, бывшем 1824 года 7 ноября», Дмитрий Иванович Хвостов.

36

Глава 36

– Не верю, – прошептала Вера, стоя перед свечами у занавешенного чёрным полотном зеркала.

– Верочка, – ослабленная, еле передвигающая ногами матушка Оделии встала рядом и обняла за плечи. – Не вернулась она, значит... одна из погибших. Уж сколько дней прошло. – Нет, – упрямо мотала головой Вера. Она неотрывно смотрела на пламя свечи. Слёз в глазах уже не было. Душа не принимала возможную гибель подруги, не принимала всё случившееся в судьбе... – Значит,... так угодно богу, – тихо сказала матушка Оделии и оставила Веру одну. Сколько Вера вот так простояла тем вечером, не помнила. Как только ноги стали подкашиваться, она легла на кровать. – Вернись, – только и прошептала Вера, уже не представляя Фредерика перед собой, или как они гуляют вместе, любят,... как живут... Пустота. Тишина. Ночь медленно отступала, как и вода на улицах Петербурга исчезала... Уходила, а после себя оставляла развалины, погибших людей и животных, вещи и обломки... – Доброе утро, – принёс прямо с утра Вере чаю в постель пожилой слуга. Она открыла глаза и смотрела в потолок, укрываясь от холода одеялом. – Это чудо, что вы не заболели после такого, – говорил слуга, с сопереживанием глядя на неё, но Вера молчала и чай брать будто не собиралась. – Уже рассказали вам, кто вас спас? – поинтересовался он несмело. – Хозяин прогнал его, чтоб тот не смел любовью вас смущать да к чему склонять. Парень ушёл со слезами на глазах. – Фредерик? – прослезилась Вера, тоскуя сильнее по нему. – И прекрати, Матвеюшка, ко мне говорить вы. – Да уж, поди, удочерят вас Гебгардт, так уж не смею я, да и не посмею, – махнул рукой тот. Он оглянулся на оставшуюся открытой дверь и чуть наклонился к Вере, зашептав:

– Господин-то тот вам на шею медальон повесил да под подушкой что-то оставил. Медальон-то я потом снял и тоже под подушку положил, чтоб никто не украл или мало ли что.

– Что?! – удивилась Вера. Она тут же словно ожила. Сердце взволнованно застучало, а когда Вера откинула подушку и увидела мешочек денег и знакомый медальон – запело... – Фредерик, – прижала она медальон к груди и заметила записку у мешочка. – Господи, спасибо, миленький! Матушка Божия, – прочитав записку, Вера вскочила с постели и встала на колени со счастливыми слезами. – Спасибо! – Спрячьте, – поторопил её Матвей, услышав, что к ним кто-то приближается по коридору. Вера скорее поднялась, тут же спрятав руку с медальоном и запиской за спину, а подушку скорее положив обратно на мешочек денег. Только опасность миновала... Мимо спальни прошёл Гебгардт... – Всё, – выдохнула Вера и села на краю постели. – Я знаю, куда идти. – Куда ж вы собрались? Город разрушен после такого бедствия, – беспокоился Матвей. – Найти спасителя своего хочу да... поблагодарить, – решительно сказала Вера и взглянула так, что у её пожилого собеседника кольнуло в сердце. Он понимал, что Вера не отступится, но отпускать одну не мог позволить. Они сразу, тем же днём сговорились тайно покинуть Петербург и отправиться по следам Фредерика. Душа Веры продолжала петь. Сердце поддерживало в правильности выбора. Тем же вечером Вера снова представила Фредерика, поговорила с ним и была уверена, что он примет её радушно... в свои объятия, как мечтается...

Вижу вновь я образ твой.

Ты всегда теперь со мной. Говорю с тобой опять И опять Тобой хочу дышать.

Ты властелин моей души,

Светом мир мой озарил. Ты для меня один такой, Как святой, Лишь мой родной.

О судьба!

Благодарю тебя, Что подарила ты Мне в жизнь эти мечты. Никогда! Больше никогда Другой не буду я. Никогда, никогда.

С верой в лучшее живу

И жить иначе не могу. Я не ангел, не свята, Но меня Мечта бережёт всегда.

Видела в твоих глазах,

Как горит любви звезда. Её вечный свет манит, Как магнит, И не надо мне других.

37

Глава 37

Когда в доме Гебгардт хозяева уже спали, Вера переоделась в удобный для верховой езды костюм и выкралась на улицу. Там, на углу, уже поджидал с двумя конями Матвей...

– Барышня, вы уверены, что стоит отправляться в путь?