Пушистая помощница для злодея - Виолетта Донская

– Разумеется, нет, – его перебил Айзек. – Владельца кондитерской, где впервые произвели эти конфеты, звали Анрэ Ирис. Он был достаточно самовлюбленным, чтобы назвать их в свою честь и преподнести в подарок королевской семье. Они так понравились молодой королеве, а следом за ней и другим дамам из высшего общества, что вскоре их производством занялись все кондитерские столицы. Честно, я не понимаю, как можно не знать такие общеизвестные факты.

– Ну и зачем мне это знать? – воскликнул Лайнел, чуть не подавившись леденцом. – Я что, по-твоему, когда-либо собирался стать кондитером?

– Это из сферы общей эрудиции.

– Вот же зануда, – едва слышно пробормотал парень и весело мне подмигнул.

Гилберт заглянул в кружку, перевернул её вверх ногами и тяжело вздохнул.

– Который там час?

– Ещё двадцать минут, – сказал Айзек, доставая из объемного кармана брюк небольшую книгу.

– Скорей бы, даже горло промочить нечем.

– Для это подходит и простая вода.

– Приятель, в такую рань мое горло воспринимает только брагу, – буркнул здоровяк, заглядывая в кружку соседа.

Через двадцать минут раздался стук в дверь. Все трое тут же поднялись на ноги, Айзек поманил меня за собой со словами:

– Идем, Ири, будем вводить тебя в курс дела.

На заднем дворе нас дожидался мужчина и загруженная бочками телега. Гилберт и Лайнел споро стащили все и составили их возле двери. Когда возничий покинул двор, Айзек внимательно осмотрел все бочки и указал на три, Лайнел тут же пометил их, оставив ножом на боковинах заметный росчерк.

Затащив внутрь, они оставили девять бочек за барной стойкой, и взяв оставшиеся по одной в руки, направились к кладовке, попросив меня прихватить кружки. Я помогла отворить потайную дверь и шмыгнула следом за мужчинами, заинтригованная происходящим. Гилберт поставил на стол свою бочку и, подставив кружку, вынул пробку. В неё полилась темно-красная жидкость, нос тут же уловил сладковатый запах.

– Что это?

– Ягодная брага, – хмыкнул Гилберт и наклонил бочку, так как струя становилась тоньше. К моему удивлению, все её содержимое поместилось в одной кружке, которую здоровяк тут же осушил одним залпом. Он повторил то же самое с двумя другими бочками, отставил наполненные кружки и протянул в сторону руку. Лайнел тут же вложил в неё инструмент. Гилберт открутил им несколько гаек, подцепил металлически обруч и потянул на себя, отделяя от бочки. То же самое он проделал и с остальными, и снова протянул руку. Теперь в нее был вложен железный лом. Вогнав его в отверстие от пробки, он умудрился ловко разобрать всю конструкцию за считаные секунды.

– Ух ты! – восхитилась я, увиденному.

Внутри нее скрывалась потайная полость, за которой находился ящик с контрабандным товаром. Айзек объяснил мне, что так они незаметно перевозят груз между городами Мегалихора. Как оказалось, в двух домах от эсфитории, так назывался тип заведения, в котором я теперь жила, находилась винокурня, которая тоже принадлежала Хайдену. Так же он владел на этой улице большой продовольственной лавкой и ломбардом, через которые осуществлялись секретные сделки. И несколькими похожими заведениями в других городах.

Лайнел и Гилберт принялись разбирать содержимое двух ящиков, Айзек что-то отмечал в маленькой черной книжице. Мне доверили третий. Достав из него сверток красивой шелковистой ткани, я тихо вздохнула.

– Что такое, Ири? – Лайнел посмотрел на меня с беспокойством.

– Ничего, просто… спасибо, что приняли меня, – пробормотала растроганно, – я боялась, что вы не захотите со мной даже разговаривать. Мирабов здесь недолюбливают.

– Это еще слабо сказано, – фыркнул Гилберт.

Переведя на меня взгляд, он нахмурился и добавил:

– Я пол жизни провел на войне с Мирабелисом, и знаешь что?

– Что? – настороженно спросила.

– Все, кого я встречал в Тихом лесу, были такими же обычными людьми как я. Многие не понимали, зачем вообще нужна эта война.

После этих слов он улыбнулся, и, хотя его улыбка вышла немного кривой, она казалась весьма искренней.

– Неважно мирабка ты или нет, Ири. Все, кто здесь находится, будут судить тебя только по твоим поступкам. И раз мистер Хайден тебе доверяет, у нас нет причин сомневаться в его решениях.

В ответ я благодарно улыбнулась.

– Только на людях зубы не показывай, – буркнул Гилберт и отвернулся.

Спустя еще некоторое время, я не выдержала и задала давно занимавший меня вопрос.

– А почему вы решили стать контрабандистами?

Лайнел тихо присвистнул.

– Сложные вопросы ты задаешь, красавица. Так сразу и не ответишь…

– Отчего же? – возразил Айзек. – По-моему, всё предельно просто. Или ты здесь, или на войне. Но наше военное командование совершенно неспособно с умом использовать знания и навыки подчиненных. Там меня не хотели слушать, за что и поплатились.

– А здесь?

– А кто, по-твоему, каждый раз придумывает как обхитрить пограничную стражу? – он провел ладонью по усам и улыбнулся.

– У меня тоже всё просто, – отозвался Гилберт, раскладывая вынутые из ящика контрабандные инструменты. – Пока я рисковал жизнью на войне, в королевстве исчезали товары первой необходимости, моей семье было почти нечего есть и не откуда взять нужные лекарства. И никто не удосужился о них позаботиться. А когда получил ранение, – он ударил кулаком по левой ноге, раздался звонкий стук, – командир нашего отряда просто бросил меня умирать. Мы для них были расходным материалом. Но я выжил и вернулся, и теперь могу тратить свои силы на то, чтобы помогать людям здесь, пока их близкие умирают в Тихом лесу. А вот мелкий и дня на границе не был, не так ли? – ехидно бросил он, ткнув парня локтем.

– И не собираюсь, – процедил тот, потирая бок. – Из-за этой войны я лишился отца и в двенадцать лет был вынужден скитаться на улицах.

– Прости, – пробормотала я, уже жалея, что вообще спросила.

– Брось, ты здесь ни при чем, – пожал плечами парень. – Если кого и надо винить, то короля, который всё это начал. Я потому всем этим и занимаюсь, – он показал на ящики, – приятно, знаешь ли, проворачивать подобное прямо под носом у этого мерзавца. О, кстати!

Он достал какой-то белый тряпичный сверток, развернул его и показал странные куски кремового цвета, от которых исходил сладко-пряный аромат.

– Это же как раз из Мирабелиса. Кавчег!

– Каучиг, дурень.

– Каучук. Идиоты, – Айзек закатил глаза, помечая последний предмет в книжке.

– Правда, что у вас его делают сами колдуны в Ковене Двуликого?

Я растерялась и посмотрел на Айзека, но он, как и все ждал ответа, а в его взгляде сверкнуло любопытство.

– Д-да… наверное. По крайней мере я так слышала, – ответила, тайком вытерев о подол платья взмокшие ладошки.

– Говорят, Светлый Бог поделился с ними