Теория гибрида - Пенн Кэссиди

сожалеешь, — сказал он. — Я просто хотел, чтобы ты поняла, что да, иногда я бываю придурком. Я признаю это. Я не ненавижу тебя, Сиренити. Я ненавижу людей. Всех людей, вне зависимости от того, кто они.

— Как ты можешь такое говорить? Ты лично знаком с каждым человеком на Земле? Ты начинаешь говорить как Райан Харкер.

— На самом деле мне насрать, что ты об этом думаешь. Я просто рассказываю тебе, чтобы ты знала. Я провел годы, подвергаясь издевательствам со стороны людей, которые ходили

в церковь по воскресеньям. Я смотрел в глаза своей матери, когда она видела, как они сливают мою кровь в ведро. Я слышал голос моего младшего брата из соседней комнаты, спрашивающий, может ли он быть тем, кто прикончит меня. Ты еще так молода. Ты не видела, какой хаос и зло может учинить человечество.

Постучав себя по груди, он сказал:

— Но я видел. Я видел войны и лагеря рабов. Я видел женщин, сожженных на крестах, и города, стертые с лица Земли. Вначале, когда мир узнал о дарклингах, это была кровавая баня, охота. Я видел, как мало человечество заботится о своих, насколько они слабы перед лицом неизвестности. Я не хочу в этом участвовать.

— Значит, ты ненавидел мою человеческую половину. — Он не мог солгать об этом. Я слишком много раз видела ненависть в его глазах.

— У тебя нет человеческой половины.

Я сидела молча, пока до меня доходили его слова. У тебя нет человеческой половины.… Он был абсолютно прав — я не была человеком, и также не была дампиром. Я была чем-то другим. Я была большим дарклингом, чем, возможно, любой из этих людей. У меня закружилась голова, когда до меня начало по-настоящему доходить. Целая половина моей личности внезапно просто исчезла.

— Но ты права, — сказал он после нескольких минут моего молчания. — Я действительно ненавидел твою человеческую половину. Ненавидел то, что в твоих жилах течет человеческая кровь. Ненавидел то, что ты могла гулять на солнце, в то время как я не мог, что ты могла притворяться человеком, и мир просто падал к твоим ногам. Я ненавидел то, что ты всю свою жизнь стояла за спиной этого монстра и была слишком глупа, чтобы понять, что ты другая.

Я отшатнулась от резкости слов, которые он выплюнул в мой адрес. Но, прежде чем я успела что-либо сказать в ответ, он продолжил, как будто меня здесь вообще не было.

— Это единственный раз, когда ты слышишь от меня такие слова, но я сожалею об этом.

Я моргнула, глядя на него с другого конца темного салона, неуверенная, что правильно его расслышала.

— Прости? — Я задохнулась. Он не мог говорить серьезно прямо сейчас.

Теперь была его очередь закатывать глаза.

— Не бери в голову. Но да, мне чертовски жаль. Я относился к тебе как к человеку, но ты никогда не была одной из них. Ты была одной из нас все это время, и я просто хотел бы, чтобы мы это знали. Мы бы пришли за тобой гораздо раньше.

— Итак, позволь мне прояснить, — сказала я, садясь и расправляя плечи. Я подалась вперед, мне нужно было ясно видеть его глаза. — Ты сожалеешь, потому что теперь знаешь, что я никогда не была человеком, но если бы я все еще была просто дампиром, тебя бы полностью устраивало то, как ты обращался со мной? Ты ведь понимаешь, насколько чертовски безумно это звучит, верно?

— Как я уже сказал, мне на самом деле все равно. После того, как ты проживешь столько, сколько я, и увидишь то, что видел я, ты сможешь вернуться ко мне и поэтично рассказать о преимуществах человечества. А до тех пор можешь принять мои извинения такими, какие они есть. Прости. Я говорю это в последний раз.

— Вау. — Я горько рассмеялась. — Ты настоящий мастер извинений.

— Да, но ты тоже не совсем персик.

Я вздохнула, раздраженно запустив пальцы в волосы.

— И к чему это нас привело? — Я оглядела темный лес. — Мы посреди леса для чего? Чтобы ты мог извиниться? Похоже, это большая работа.

— Это еще одна вещь, о которой я хотел с тобой поговорить. — Он посмотрел вперед, на поляну. — Мы с тобой собираемся еще немного потренироваться. — Он кивнул вперед. — Сюда.

— Почему? — прищурившись спросил

а я. — Почему бы не вернуться в то место, где мы тренировались в последний раз? Зачем ехать в такие ебеня, чтобы потренироваться?

— Потому что мы не можем допустить, чтобы ты перевоплотилась так близко к стае. Вокруг бегает слишком много щенков, и мы не можем рисковать, пока не убедимся, что ты в стабильном состоянии.

Это заставило мой рот захлопнуться. Он был прав. Черт возьми, я знала, что это так. Я была опасна, прямо как Шон. Чувство ужаса охватило меня, когда я представила, что превращаюсь в злобного, неуправляемого монстра.

— Какой я была? — Тихо спросила я, избегая его взгляда, но боковым зрением заметила, как он повернул голову в мою сторону. Какое-то время он сидел тихо, в то время как мое сердце колотилось достаточно громко, чтобы он мог это слышать.

— Ты была прекрасна, — сказал он.

Я вздрогнула, застигнутая врасплох. Посмотрела на Фауста, который глядел прямо в ответ, без единого намека на обман на его лице. Его карие глаза были серьезны, а в развороте широких плеч чувствовалось напряжение.

— Что? — прошептала я.

— Ты была прекрасна, — повторил он. — Бледная, как снег, и глаза, как кристаллы. Я никогда раньше не видел такой, как ты. Никогда.

Мой желудок внезапно сжался по другой причине. То, как он смотрел на меня прямо сейчас, заставило меня задуматься, говорим ли мы все еще о существе внутри меня. Не уверена в этом. Энергия в машине изменилась прямо тогда, и я ощутила это изменение, как дуновение ветра. Было странно, как легко я могу уловить подобные едва заметные изменения в наши дни. Что-то подсказывало мне, что я никогда не привыкну к этим обостренным чувствам.

— Фауст… — Начала я, но замолчала, сомневаясь в себе. Я как раз собиралась открыть банку с червями, но не уверена, что готова к этому.

— Скажи то, что должна сказать, Сиренити. Нас здесь только двое, так что можешь выкладывать.

Вот он снова был со своим гребаным обаянием.

Вздохнув, я не выдержала и спросила:

— Зачем ты меня поцеловал?

Я думала об этом с тех пор, как это случилось. Ну, в свободные моменты, когда я была в сознании, а не