Красивый. Наглый. Бессердечный - Кира Туманова

А теперь оказывается, что я плод не любви, а насилия. Вряд ли мне светит что-то хорошее в этой жизни. И мне с этим жить.

- Арина, - мама сжимает полотенце так крепко, что костяшки бледнеют. – Нельзя так.

- Как?

- Лежать и переживать. Не ходить на учёбу, на работу...

- Я делаю, мам. Стараюсь жить дальше. Завтра пойду в деканат, обсужу условия перевода. Может быть, переведусь на заочный, чтобы выйти в кафе на полный день. И очень тебя прошу, не отвечай больше на звонки Рейгиса, чтобы он тебе не говорил.

- Тебе не кажется, что не стоит парню жизнь портить? И своей подруге. – Подходит ко мне ближе, легко касается волос. – Арина, это не совсем такая ситуация, как у меня. Не надо мстить за меня, прошлого не изменить.

Делаю вид мне нужно надеть свитер. Прямо сейчас, чтобы она убрала руку.

Опять эти разговоры о мести. Как же мне надоело!

- Не надо переживать за Таню, с ней всё хорошо. – Бурчу угрюмо, поправляя горловину свитера. - Может быть, даже рада тому, что так всё случилось.

- Но парням не мсти тогда. Забудь! Никто ведь не пострадал...

- Не пострадал, потому что это лишь случайность! Он же не понял ничего, мам. - Засовываю в карман домашних брюк пакет, чтобы не покупать его в магазине. – Ему не стыдно, не позорно. Он ответственности не понимает. Для него это была просто шутка. Он даже извиниться не хочет. Нормально, искренне.

- Он твою Таню вообще-то спас!

Тяжело вздыхаю, пожимая плечами.

Мама ничего не знает про позорный поцелуй. Про то, что адвокат Кира всеми силами пытается выставить меня маленькой мстительной дрянью, которую отверг роскошный парень.

Наверное, Рейгис-старший сомневается в успехе или не хочет огласки судебного процесса - общественность вряд ли встанет на сторону сына прокурора, каким бы белым зайкой он не был, раз Кир пожаловал ко мне лично. Без прежнего гонора и сарказма, но высокомерие с собой он прихватил.

Ничего не говоря ей, топаю в прихожую, натягиваю шапку.

- Мам, как ты не понимаешь, ему ведь не стыдно! – Говорю ей на прощанье. ***

Дорога исхожена и знакома до трещинок в тротуаре. Бреду, утопая в своих мыслях. Я сама не знаю, чего я хочу от Рейгиса. Раскаяния, наверное. Только вряд ли это возможно. Он и пальцем не пошевелит ради кого-то другого, способен только свою шкуру спасать.

Как Кир сказал мне, сверкнув глазами: «Меня невозможно обидеть!»

Наверное, так и есть. Ему наплевать на окружающих. Не стоит зря ломать копья. Его не исправить, и я не смогу ему ничего доказать. Рейгиса всё равно отмажут.

Лучшая месть - забвение. Мама старается забыть, наверное, мне стоит сделать также. Пусть Рейгис и дальше существует в своём ничтожестве где-то параллельно от меня.

Я заберу заявление. Но не потому что меня попросили, а потому что я так решила. У меня будет новая жизнь, не хочу тащить туда старые проблемы. Хотелось бы, чтобы у него жизнь тоже стала другой. Хотя, это вряд ли...

Но заберу через пару дней, потому что мне испытываю сладкое удовлетворение, от того, что Кир какое-то время побудет в подвешенном состоянии.

Мне даже становится легче, когда я принимаю такое решение. Ускоряю шаг, торопясь домой.

Шорох шин и яркий свет фар бьёт по глазам. Приподняв руку с висящим на ней пакетом, прикрываю глаза. Отворачиваюсь полуослепшая.

Хлопает дверь.

- Привет, крошка. – Развязный мужской голос. – Не подскажешь, как пройти в библиотеку?

Внутренности сводит от ужаса. Это он мне?

На фоне фар возникает расплывчатый мужской силуэт, направляется ко мне.

Взмахнув пакетом, собираюсь бежать обратно, в сторону магазина, и упираюсь в грудь второго. Он в черной балаклаве, и это пугает меня ещё больше, чем тупые шутки первого.

- Какие сладкие малышки здесь ходят по вечерам, а?

Упираюсь ему в грудь руками, стараюсь оттолкнуть.

-Но-но... Тебя никто пальцем не тронет, - поднимает вверх ладони, в доказательство своих слов. – Только немного поиграем. Ты же не против?

Смотрит на меня стальными глазами в разрезе своего жуткого головного убора. Свет фар падает ему прямо в лицо, и он щурится. Глаза в чёрном обрамлении кажутся мне странными, будто видела их где-то раньше.

Резко поворачиваюсь назад, второй мужчина уже совсем близко. Тяжёлая ладонь затыкает мой крик, и меня резко вздёргивают под мышки.

Пакет летит на землю, и я слышу, как хрустит упаковка яиц под ботинками второго мужчины.

- Тащи в машину её, быстро!

Пытаюсь лягнуть обидчика, но его рука не даёт дышать, лишая меня сил. Второй мужчина подхватывает меня за ноги, и они волокут меня, как мешок с картошкой.

Сердце бухает в висках от страха. Что происходит? Что они хотят со мной сделать?

- Эй, мужики. Что происходит?

Чей-то голос заставляет похитителей остановиться.

Один из них бросает мои лодыжки и принимает боевую стойку. Мои ноги касаются земли, и это придаёт мне сил.

Кусаю ладонь, которая зажимает мне рот. Сильно, до крови, до металлического привкуса на языке.

- Чокнутая сука! – Мужчина обиженно верещит и разжимает захват. Трясёт ладонью, как девочка, которая сушит ногти.

Воспользовавшись моментом, сдираю балаклаву с его головы.

- Так и знала! – швыряю балаклаву к его ногам. - Ты вёз меня домой.

Нападавший только молча сопит, прячет глаза.

Скрестив руки на груди пару секунд наблюдаю за красивой дракой, которая разворачивается на моих глазах.

Мой спаситель, которого мне несложно узнать, вовсю отвешивает смачные удары нападавшему. Прямо Джеки Чан, не иначе. В пылу кровавой бойни даже не заметил, что его план провалился.

- Рейгис, может быть хватит? - Кричу язвительно.

Кирилл останавливает красивый замах, который, наверное, должен был окончательно вырубить гадкого бандита, посмевшего меня обидеть. Выглядит эффектно, будто я нажала паузу при просмотре боевика.

Глава 24.

Судьба любит неожиданности

Кир поворачивает ко мне сконфуженное лицо. Надо же, золотому мальчику может быть стыдно? Испытывает неловкость перед дружками-дебилами. Не передо мной же?

Хотя, должна признать, что попытка получить моё благорасположение была обставлена с хорошими спецэффектами, жаль, что выбор актёров подкачал.

Бросив беглый взгляд на окна, замечаю,