Красивый. Наглый. Бессердечный - Кира Туманова

что шум привлёк зрителей. Соседка с первого этажа уже бьётся над щеколдой разбухшей деревянной рамы. А ругается она громко, я это усвоила с детства!

Давай, Марья Степановна, не подведи. Включай глотку на полную мощность! Пусть драпают отсюда.

- Ты блин чего, Кир... Обещал же, что просто все будет, - парень, который вёз меня, кажется, Дэн оказывается самым сообразительным. Подойдя к Рейгису, довольно грубо толкает его в плечо. Кир отвешивает такой же «дружеский» ответный тумак.

Они так и всерьез подерутся. Мне здесь делать нечего.

Подхожу к раздавленному пакету и поднимаю его за ручку, из него льется яично-молочная смесь.

- Это было глупо, – поворачиваюсь к облажавшейся троице и демонстрирую им плачевные результаты спектакля.

Кир, засунув руки в карманы, разглядывает носки своих кроссовок. Здоровый парень, с которым Рейгис устроил постановочный спарринг, тычет его в бок, от чего Кир чуть не падает. Да, если бы драка была реальной, у Кира не было бы шансов.

Презрительно фыркнув, тащу пакет к ближайшей урне, оставляя за собой белую полосу, как дорожную разметку. Вряд ли мажорики будут за собой убирать.

Рейгиса стало слишком много в моей жизни. Я была права, он - высокомерный трус. Извинится ему стыдно, а вот цирк с друзьями-конями организовать – пожалуйста.

- Это чо, Кир, то есть пака пива теперь не будет? – Разочарованно тянет кто-то из соратников Рейгиса за моей спиной.

- Как-то стрёмно вышло, - грустно поддакивает второй. – Девка нас спалила.

Не знаю, что отвечает Кир, но услышав топот за своей спиной, забываю про пакет и про всё на свете.

Меня снова вздёргивают под мышки. На этот раз более умело зажимают рот и уже через секунду я оказываюсь прижата к боку ярко-жёлтой машины. Я инстинктивно тащу за собой этот идиотский драный пакет.

- Быстро, в салон её, - шипит один из похитителей.

- Ноги ей согни.

- Блин, Дэн, аккуратней. Башкой её не стукни.

- Шевелись, давай.

- Эй, Рейгис, ты чего тупишь? Быстро в машину!

- Гони-гони!

Машина с рёвом трогается с места.

Но за секунду до этого, успеваю услышать громовой голос Марии Семёновны, который сотрясает двор:

- Что же вы делаете, ироды!

Господи, хорошо, что соседка в курсе, поставит маму в известность. Хотя, может, лучше и не надо? Мама сойдёт с ума от ужаса!

Рядом сидящий Дэн отпускает меня, и, получив свободу, я кричу на весь салон.

- Совсем сдурели?

Меня разрывает от возмущения. Это уже не в какие рамки не лезет!

Водитель демонстративно включает громкий бодрый рэп, чтобы я понимала, что никому не интересно моё мнение.

Но уже через секунду, я окидываю взглядом крепкий затылок водителя, который находится перед моими глазами, вспоминаю, что творил другой нетрезвый дружок Кира на вечеринке, и на меня обрушивается волна паники.

Кир понуро сидит на переднем сиденье, даже не поворачивается ко мне. Водитель, слегка нагнувшись к Киру, что-то ему говорит, и тот отвечает напряжённым и вибрирующим тембром.

Напрягаюсь ещё больше. Если у него дружки-насильники, то и он сам недалеко ушёл.

- Расслабься, в магазин съездим, компенсируем. – Радостно орёт Дэн, который сидит рядом, мне в ухо и слегка двигает мне локтем в бок.

Опасливо кошусь на него. Это что, так положено у парней? Вечные тычки - это знак доброго расположения или угрозы?

Вдруг и правда, отвезут меня до магазина?

Но огни знакомых улиц проносятся мимо, и сердце падает в пятки.

Кир прикручивает магнитолу, адские басы перестают терзать мои уши. Поворачивается ко мне, кладёт руку на подголовник соседнего кресла.

По его темным глазам понимаю, что покупать яйца с молоком он точно не собирается. Где-то в желудке съеживается колючий комок боли, а затем по плечам растекается липкая слабость от его решительного взгляда.

- Прости, Арина, приходится импровизировать на ходу...

Он хочет ещё что-то сказать, но взвизгнув от страха, дёргаю ручку двери. Колочу кулачками по стеклу со всей мочи.

- Остановите сейчас же! Выпустите!

- Угомони ты её, - отрывистый рык.

Меня снова пытается схватить Дэн, но, обезумев от ужаса, отбиваюсь, как дикая кошка. Лягаю Дэна, отведя руку, в которой всё еще зажат грязный пакет, пытаюсь шлёпнуть им по голове Кира.

Мокрый и грязный пакет, крутанувшись в воздухе, падает на приборную панель, разбрызгивая остатки молока.

Водитель, от неожиданности крутит руль влево и меня ослепляет свет чужих фар. Резкий рывок вправо, но уже поздно.

Оглушительный грохот, меня резко бросает вперёд, и мир вокруг взрывается в хаосе.

Глава 25.

Её тело может быть слабым, но дух непреклонен

Веки тяжёлые, будто на глазах лежат кирпичи. Я пытаюсь их приподнять, но яркий свет бьёт по глазам.

Кто-то в белом халате склоняется надо мной:

- Реагирует! – кричит кому-то в сторону.

Свет становится нестерпимым, я зажмуриваюсь и снова ухожу во тьму.

Шорох шагов, кто-то переворачивает меня. Пытаюсь сопротивляться, но не могу. Лёгкий укол, распирающее чувство в правой руке, и я снова отключаюсь.

- Ничего, состояние стабилизировали, - над моей головой медсестричка меняет капельницу. – Не плачьте вы, всё позади уже.

Хочу узнать, про кого она говорит, но опять проваливаюсь в вату.

Слышу монотонный гул, будто я стою на взлётной полосе. Это в голове или надо мной кружат самолёты?

Постепенно звуки обретают чёткость. Уже различаю гудение приборов и чьё-то дыхание.

Моргаю, пытаясь прогнать пелену перед глазами. Всё вокруг тонет в полумраке. Неоново-зелёный свет каких-то приборов вышибает непрошеные слёзы.

Спина затекла, будто я лежу на иголках. Пытаюсь повернуться на бок и тут же ойкаю, грудь будто стискивает колючей проволокой, ноги пронзает боль. Накатывает тошнота. Затихаю, пытаясь вновь не сползти в дурноту.

Дышу ровно, медленно миллиметр за миллиметром вновь опускаюсь на спину. Пусть лучше будут мурашки покалываний, чем забытье.

Слегка поворачиваю голову на бок. Перед глазами мамины волосы. Она спит сидя, уткнувшись лицом в сплетённые руки на моей кровати.

- Мам... – хриплю еле слышно.

Она тут же подхватывается:

- Да... Арина... – Недоумённо хлопает ресницами. На лбу, даже в полумраке, виден красный след – последствия неудобного сна. – Господи, наконец-то.

Кладёт мне на голову ледяную руку, недоверчиво проводит ладонью по моей щеке.

- Девочка моя, господи... Сейчас я позову кого-нибудь!

Вскакивает, делает шаг к двери, но, словно прикованная ко