Красивый. Наглый. Бессердечный - Кира Туманова

class="p1">Дверь за ней захлопывается, и я с облегчением проваливаюсь в сон. Сил на то, чтобы снять очки у меня нет. Уже уплывающим сознанием пытаюсь понять, про какого парня она говорила, но не могу сконцентрироваться на этой мысли.

- Ромашина, эй... – Чей-то голос доносится, как через подушку.

Уже светло, и кто-то довольно грубо трясёт меня за плечо.

Пытаюсь открыть глаза, ресницы цепляются за стёкла. Очки съехали и давят, но даже так я вижу, что надо мной склонился... Рейгис! Блин, даже во сне нет от него покоя.

Привычным жестом стараюсь снять очки, почему-то это простое движение даётся мне с трудом. Не с первого раза, но засовываю очки между подушкой и стеной.

Пытаюсь повернуть голову на бок, пусть мне приснится что-нибудь другое.

- Ромашина, с тобой всё хорошо? Эй... – лёгкое похлопывание по щеке.

Широко распахиваю глаза в испуге.

Мать его, Кир Рейгис!

Ноющая боль сразу напоминает о произошедшем, и я окончательно просыпаюсь. От ужаса покрываюсь гусиной кожей, словно меня ощипали для бульона.

Блин! Что он делает рядом с моей кроватью? Касаюсь ладонью мокрого подбородка, кажется у меня ещё и слюни текли.

Мне хочется сказать ему что-то хлёсткое и грубое, но не могу подобрать слов. Мысли разбегаются, как тараканы от тапка.

- Уйди отсюда! – Шиплю ему.

- Я не уйду, - хватает меня за руку.

Вырываю ладошку, она же в слюнях. Я умру от смущения, если он это почувствует. Хотя, он же видел, как я вытираю рот. Чёрт!

Пытаюсь от него отмахнуться, но сил совсем нет. Мне удаётся только немного шлёпнуть его по колену.

Наверное, это выглядит игриво. И от этого я окончательно теряюсь.

- Арина, я не хотел! – Без очков, вместе черт лица, я вижу плоский блин с тёмными пятнами глаз и рта. Но в его голосе нет прежней надменности. Хотя тяжело быть самодовольным ублюдком, когда перед тобой распласталась полуживая, слюнявая и слепая развалина.

- Пошёл вон! – сиплю тихо, но со злостью. – Не сейчас...

- Понимаю, ты не хочешь меня видеть. Я не хотел, чтобы так вышло. Чтобы вышло именно так. Это было не моё творчество...

- Умоляю, уйди!

Мне кажется, что после такой душещипательной просьбы даже толпа плюшевых медведей, выставленных на подоконнике, готова свалить в закат, но Рейгис упорно игнорирует мои просьбы.

Просто молчит, и я слышу, как тяжело и натужно он дышит.

Пытаюсь привстать, чтобы дотянуться до очков. Просить их подать – слишком унизительно. Но только беспомощно скребу руками по больничной простыне.

- Давай помогу.

Его лицо склоняется надо мной, он так близко, что я вижу его глаза. И свое отражение в его зрачках. Как тогда, при поцелуе, с которого всё началось.

Не успеваю ничего сообразить, как под спину мне ныряет горячая рука. Слишком интимный жест, слишком чувственный и волнующий.

Сердце, как бешеное, пускается вскачь. Кровь приливает к щекам. С ума схожу от неудобства, от того, что я беспомощна и уязвима.

Кир так близко, а я заспанная, от меня пахнет больницей. Отворачиваю голову на бок, чтобы больше не встречаться с ним взглядом. Даже сказать ничего не могу, только стискиваю простынь так, что она натягивается с двух сторон от меня.

Слегка приподняв меня, Кир поправляет подушку, подкладывает её повыше. Прямо заботливая бабушка.

Слабо ойкаю от боли, горячая рука, застывает подо мной. Закусываю губу и терплю молча. Наконец, ладошка Кира, как змея, выскальзывает из-под меня с зажатыми в ней очками.

Почти не дыша, надевает их на меня. Аккуратно, как корону.

- Вот, так лучше, правда?

Теперь вижу его смущённую улыбку и красные пятна румянца на щеках. Ему также неловко, как и мне. Может быть, в разы хуже.

Да и выглядит он неважно. Под глазами глубокие тени, волосы торчат в разные стороны, на груди еле сходится синяя рабочая роба.

- Мне жаль, правда. Если я могу что-то сделать для тебя...

- Что здесь происходит? – Мы оба вздрагиваем от звуков чужого голоса, Кир резко оборачивается и вскакивает, одёргивая свой странный наряд.

В палату входит мой доктор. Недовольно жуёт губами, оглядывая Кира.

- Я же сказала вам, молодой человек, что посещения запрещены! Она слишком слаба.

- Уже ухожу. – Кир, как ни в чем не бывало, шагает к выходу. Взявшись за ручку двери, бросает через плечо. – Арина, ещё поговорим.

- Какой настойчивый у тебя парень, - недовольно покачивает головой Елизавета Дмитриевна, дождавшись, когда хлопнет дверь. – Я его не пускаю, а он через служебный ход прорвался. Жаль, конечно, что так вышло. Но приятно, что не бросает. С таким не пропадёшь.

Она высказывает это строго и недовольно, а у меня ощущение, что в мою капельницу подмешали мёд пополам с хинином. Горько и, одновременно, тепло и приятно.

- Только он мне не парень, - бурчу. – Он хочет, чтобы я отпустила ему грехи.

Ручка медленно поворачивается, щёлкает язычок замка. В дверной проём снова просовывается всклокоченная голова Кира.

- Я вернусь, - он игриво мне подмигивает и, наконец, уходит.

Елизавета Дмитриевна, тяжело вдохнув, только разводит руками.

Глава 27.

Это был не столько человек долга, сколько человек задолженности

Кир

Горничная, прогнувшись, ставит поднос на журнальный столик. Изящно льёт кофе в белоснежную чашечку.

Сегодня она зря старается, привлекая внимание отца изысканным прогибом в пояснице, ему сегодня не до неё. Хотя обычно он не против эстетично усладить взор во время дневного отдыха.

Отец стоит, застыв перед телевизором, но я вижу, как слегка подрагивает пульт, крепко зажатый в ладони. Верный признак того, что последняя нервная клетка в его организме балансирует на обрыве и вот-вот сорвётся вниз.

В этот раз меня обсасывает смачно-циничным тоном какой-то придурок предпенсионного возраста в солнечных очках и кепке, косящий под модную молодёжь.

- В очередном скандале оказался замешан Кирилл Рейгис. Знакомое имя, правда? – противная рожа ведущего довольно кривится, он игриво приподнимает очки, продемонстрировав зрителям мешки под глазами. - Сын нашего городского прокурора не устаёт радовать своего отца и давать очередные поводы для сплетен. В аварии с его участием пострадала юная девушка. По иронии судьбы, остальные участники веселых покатушек отделались царапинами и испугом. Говорят, что яблоко от яблони недалеко падает, что тогда мы можем сказать о...

- Что ты