Я поверю в его слёзы - Светлана Анатольевна Лубенец

Родителей избегала жестко. Они меня редко видели, еще реже слышали. А все потому, что они были напоминанием о нем. Пробовала завести отношения с парнями. Выбирала похожих на него — и сбегала от них из-за этого самого сходства, выбирала полностью противоположных — и сбегала из-за этой самой противоположности. В них все было не так. Не та внешность, не те повадки, не тот характер, не та манера разговаривать... Я пыталась найти идеал, и понимала, что мой идеал укатил в Америку, оставив меня одну. И от этого факта мне не становилось легче, как я того ожидала, а во мне поднималась и росла обида. И от того я стала его ненавидеть еще больше.

И теперь, когда он вернулся... Я просто не верю ему. Не потому, что не доверяю, а потому, что, если бы все было, как он говорит, он не оставил бы меня на эти два чертовых года одну, загибаться в одиночестве. Ведь мой мир крутился вокруг него. Всегда крутился вокруг него. Он был мне братом, лучшим другом. Он меня всегда баловал, защищал, утешал. Если мне было плохо, нужна была помощь, или у меня что-то случалось плохое, он был первым, к кому я всегда обращалась. Не мама, не папа, а именно он. Да даже если у меня случалось что-то хорошее, я спешила первым делом поделиться этим с ним, похвастаться, увидеть его улыбку, услышать его похвалу.

А когда он начал встречаться с девчонками... Я его ревновала. Очень. Ведь он какой-то там девочке уделял то внимание, что раньше принадлежало мне. Он заботился не только обо мне, баловал не только меня, ухаживал не за мной... И это при том, что его друзей мужского пола я всегда воспринимала спокойно. Я была с ними знакома, я с ними общалась. Он не редко брал меня в свою компанию, при этом всегда держась рядом.

А тут какая-то девчонка... И все равно, если мне что-то нужно было, если мне было плохо, или я хотела поделиться чем-то хорошим, он был первым. Он всегда отвечал на мои звонки. Всегда приходил очень быстро, если был мне нужен. И из-за этого не раз ругался со своими подружками... Из-за чего я их недолюбливала еще больше.

А когда я начала встречаться с парнями... Он не сказал ни слова. Но каждый раз, когда я рассказывала ему о своих отношениях, что произошло, что мне понравилось, а что нет, он то критиковал моего нынешнего парня, то опускал, то просто многозначительно хмыкал и говорил мне разные колкости. Но все равно оставался самым важным и самым близким человеком в моей жизни.

Им он и оставался последующие три года не родственных отношений. Хотя я и перестала к нему обращаться за помощью, перестала делиться плохими и хорошими новостями. Хотя и избегала его. Но он все равно остался тем, вокруг кого вертелся мой мир.

А потом он меня бросил. Вот взял — и просто улетел в Америку. Шеф его туда, видите ли, отправил. Парень перспективный, для него — карьерный рост, для них — отличный специалист и хорошая прибыль. А на меня — плевать. Вот попрощался красиво так — не выпуская из постели около восьми часов, во время которых мы либо занимались сексом, либо он прижимал меня к себе и не позволял выбраться, — и укатил в Америку. А я потом весь день рыдала в подушку, хорошо хоть родители на работе были.

И после этого два года жесткой депрессии. Ни видеть никого не хотелось, ни слышать. В учебе пыталась забыться. Да так старалась, что стала отличницей, на красный диплом претендую. С родителями контакт начала только сейчас налаживать. Друзей как не было, так и нет. А мой мир все равно продолжал крутиться вокруг него. Вот так. Всю жизнь.

А когда он вернулся... Мне было страшно. Страшно вновь погрязнуть в нем. Я боялась, что, если он сейчас снова войдет в мою жизнь, то больше я не смогу от него избавиться. Больше не смогу жить без него. Боялась, что он снова вот так же бросит меня, а я просто загнусь. И больше не смогу подняться. Не смогу восстановиться. Ведь и за два года этого не случилось. И, видимо, не зря боялась...

И вот сейчас... Сейчас было пусто и одиноко внутри. Как будто вырвали его из моей жизни. Он сам себя вырвал. Я его вырвала. С корнем так, больно очень. А ведь его мир тоже крутится вокруг меня... Иначе не был бы первым в моей жизни. Иначе променял бы на кого-то другого.

Но эти два года... Он меня бросил. Оставил одну. Как можно оставить человека, которого любишь, одного, да еще и в таком состоянии?..

Не верю. Просто не верю.

Но все равно хочу вернуть его в свою жизнь. Заполнить вновь эту пустоту внутри.

Но как это сделать?..

Глава 17

А на следующий день, когда его должны были оперировать, я отправилась в университет. Просто потому, что тишина и пустота квартиры угнетала, давила, и я просто не могла там больше находиться. Хотя и не была готова вновь вернуться к людям. Вернуться в общество. Да и здоровье мне не позволяло это сделать. Но что запретно, то более всего желанно.

На парах я сидела сзади, приглушая кашель ладонями. Неохотно и односложно отвечала на вопросы одногруппников. Катю с каким-то садистским удовольствием порадовала новостью о возвращении брата в Америку. Та огорчилась и оставила меня в покое.

Еще некстати объявился Володя, молчавший все эти дни. Встретил в коридоре, позвал гулять. Я отказалась. Попробовал завязать разговор — я пресекла эту идею на корню. Попробовал развеселить — я ответила безэмоциональностью и безразличием ко всему миру и к нему в частности. Он понял, что сегодня он ничего не добьется и так же оставил меня в покое до поры до времени.

А после пар я отправилась в онкологический диспансер, в котором лежал Игнат. Плевать, что он был категорически против того, чтобы я приходила к нему. Он ничего не узнает. Я не к нему.

Кабинет главврача я нашла быстро. А вот самого Игоря Григорьевича пришлось поискать. Меня гоняли из кабинета в кабинет, говоря примерно одно и то же: "был, пошел туда-то". И, в конце концов, я вернулась туда, откуда и начала свое путешествие. В его кабинет.

— Игорь Григорьевич? — просунув голову в небольшое помещение, поинтересовалась я, глядя на мужчину,