Контракт на невинность. Чужая невеста Императора Драконов - Дарина Ромм

К горлу подкатила вязкая тошнота и в который раз захотелось заплакать.

- Ты закончила с переодеванием, Марианна? — сквозь муть в голове пробился голос лорда.

- Нет еще. Не поворачивайтесь, — выкрикнула, с ненавистью глядя в мужскую спину. С силой вдавила ногти в ладони, через боль возвращая себе разум и гордость - не получите вы меня, лорд Картленд. Никто не получит! Я исполню обязательства по контракту и... сбегу. Вряд ли кто-то кинется меня ловить. Императору, после того как возьмет мою невинность, больше не будет до меня дела. Своей семье, опозоренная, я не нужна, беспокоиться за меня никто не станет. Граф Ферсей.. За него я уже сама не хочу замуж.

- Может, тебе нужна помощь, Марианна? — снова поинтересовался порд, мне показалось, издевательским тоном.

— Могу побыть твоей личной горничной: затянуть корсет, завязать ленты на спине.

«Не сомневаюсь, что можете. Наверняка, не раз помогали одеваться своим... дамам. Но я не нуждаюсь в ваших услугах, лорд», — я стиснула зубы, чтобы не начать кричать от переполнявших меня злых и страшных мыслей, и молча продолжила одеваться.

Сделать это было трудно — пуговицы на платье были не магическими, обычными, и располагались на спине. Я завела назад руки, с трудом застегнула несколько штук на талии и две на шее, но дальше, сколько не выгибалась, не доставала. Теперь платье, конечно, с меня не свалится, но спина почти полностью обнажена. Это еще неприличнее, чем голые ноги. А я себя уважают.

Секунду поколебавшись, я снова надела камзол лорда. Теперь спина прикрыта, а Картленд и в рубашке не замерзнет!

Так что, Марианна, помочь тебе? — не унимался Картленд.

-Нет необходимости, я готова, — ответила сухо, застегивая пуговицы на камзоле.

Лорд повернулся и, разглядев мой наряд, покачал головой:

— Зря ты не позволила помочь с платьем. Но зато я могу быть спокоен, что теперь ты точно не замерзнешь. Даже если похолодает.

- Уверена, со мной все будет в порядке, — процедила я неприязненно. Мужчина ничего не ответил, но продолжил оценивающе разглядывать мой наряд.

- Что это за место, лорд Картленд? — спросила, переводя взгляд на густой лес, в котором мы находились.

Смотреть на мужчину я больше не могла. И не хотела.

Лес, как видишь. Портал выкинул нас довольно далеко от гостиницы, — ответил мужчина.

- Лес вижу. Но как мы здесь очутились? Объясните, что произошло, после того как я потеряла сознание? И что...что мы будем делать дальше? — на последнем вопросе мой голос дрогнул. Недавнее возбуждение, вызванное злостью на лорда, исчезло, и на его место пришла противная слабость. В груди снова вспыхнула боль, закружилась голова. Что же со мной творится?!

Я покачнулась, чувствуя, что вот-вот упаду, и в то же мгновение меня подхватили мужские руки.

- Что с тобой, Марианна? Тебе плохо, малышка? — сквозь волны дурноты и боли прорвался встревоженный голос Картленда.

Я открыла рот, чтобы сказать, что, кажется, умираю, но вместо этого почему-то прохрипела:

- Я вас ненавижу, лорд Картленд! Вы мерзавец и я не собираюсь быть вашей... подстилкой!

Ответом мне послужил смех и легкое прикосновение к губам. Лорд крепче прижал меня к груди и куда-то понес.

13.

Лорд Мианн Картленд

Я нес Марианну через лес к тому месту, где нас выкинул портал. Малышка в моих руках тяжело вздыхала, иногда сдавленно всхлипывала. Бедная девочка, страдает и наверняка придумывает ужасы, ожидающие ее в будущем.

Больше всего мне хотелось покрепче прижать ее к своей груди, где сердце билось в такт с ее маленьким, напуганным сердечком. Зарыться губами в белоснежные волосы и шепнуть в маленькое трогательное ушко, что все будет хорошо. Хотелось успокоить, закрыть от всех бед мира, который никогда не был с ней добр, и отогнать монстров, нарисованных ее воображением.

Хотелось, но я не мог.

Тот, кто ждал Марианну в императорском дворце взял с меня обещание, что она ничего не узнает. Поэтому я и дальше буду молчать. Единственное, что я не смог — это удержаться, когда увидел ее полуобнаженной. Прижал к себе, наплевав на всё. Обнял, провел губами по тонкой, как лепесток, коже, вдыхая ее запах и борясь с самим собой.

Вспомнив, как она трепетала в моих руках, едва не выругался сквозь зубы — тело снова обожгло желанием. Как тогда, когда обнимал ее, стоящую босиком и прикрытую только моим камзолом, который не столько скрывал, сколько подчеркивал ее совершенство. Если бы она провела в моих объятиях еще немного времени, то боюсь, выдержка отказала бы мне. Зацеловал бы, заласкал... Спасибо ее маленькой ручке, влепившей мне пощечину и вернувшей разум на место.

Я довольно улыбнулся — такая нежная, робкая с виду, а вмазала мне будь здоров! До сих пор щека горит.

Марианна, хрупкая белоснежная лилия, способная вмиг превратиться в розу с колючими шипами.

Она снова шевельнулась у меня на руках, горестно вздохнула, и я не удержался, припал к ее волосам губами.

Она вздрогнула, застыла, а я шепнул:

- Не грусти, малышка Марианна, и не думай о будущем.

- Будущее, это единственное, что у меня есть, — произнесла она после паузы. — Оно и воздух — это все мое богатство, поэтому я буду о нем думать.

«Совсем скоро у тебя будет больше, много больше. Целый мир будет у твоих ног» - мысленно ответил я, а вслух произнес, боясь спугнуть ее желание общаться со мной:

- Если хочешь жить радостно, считай будущее уже прошедшим, малышка.

- Вы философ, лорд Картленд?

Я реалист, давно переставший строить планы на собственное будущее.

- Разве можно так жить? — удивилась она.

- А как можно? Например, каким ты видела свою жизнь, когда тебе было... допустим, пятнадцать? — почему-то мне захотелось узнать какой она была в детстве: о чем мечтала, что любила, чего боялась. Если сейчас не ответит, позже все равно расспрошу ее об этом.

Марианна молчала, и я уже решил, что больше она не станет со мной разговаривать. Но нет, медленно, словно выбирая слова, ответила:

- Я планировала, какие духи сделать из трав и цветов, что собрала, и сумму, за которую их продам. Иногда панировала покупки на субботней ярмарке. Что надеть, если в замок приезжали гости, или мы сами отправлялись с визитом к соседям. А больше мне особо и не нечего