Ядовитые мальчики - К. Л. Тейлор-Лэйн

— Мы им не скажем.

— Чувак, они узнают, кто-нибудь им расскажет. Не то чтобы мы держали ее в секрете. Мы договорились, что никакие девушки не встанут между нами.

— Просто. — я раздраженно выдыхаю. — Я не могу держаться от нее подальше. Вот почему я трахнул ее, что-то привлекло меня, я думал, что выебу ее из своей системы, но все, что действительно произошло, это спаяло наши гребаные души вместе.

Прошло меньше недели знакомства с ней, четыре гребаных дня тусовок, разговоров, траха, траха… Не думаю, что я когда-либо привязывался к кому-либо так быстро. Или так глубоко. Как будто я чувствую ее сущность в своем мозгу, обволакивающую мое сердце, пульсирующую по моим венам.

— Мы гуляем сегодня вечером. — утверждение, а не вопрос, и Линкс звучит немного… разочарованно по этому поводу.

Перевожу взгляд на него, его золотисто-карие глаза уже устремлены на меня, и я наклоняю голову.

— Да, в Грейвсе. Ты не хочешь? — меня раздражает то, как я вынужден просить.

Это означает, что я не уделяю ему достаточно внимания, как клялся, чтобы обеспечить его безопасность, защитить нас.

— Нет. — он снова переводит взгляд обратно на трибуны.

Я не смотрю, вместо этого наблюдаю за ним, сосредоточившись там, где это необходимо. Его лицо морщится, в глазах появляется что-то похожее на боль.

— Но я думаю…

— Йоу! Придурки! Гребаная давка! — тренер Тейлор ревет из туннеля, обрывая Линкс и заставляя мою шею хрустеть от резкого привлечения моего внимания.

Линкс хлопает меня по спине и, не сказав больше ни слова, катится прочь, а когда я снова смотрю на трибуны, Рекса и Поппи уже нет.

У Поппи буквально перехватывает дыхание, когда она входит вместе с Линксом. Я чувствую себя гребаным ребенком на Рождество, когда она входит в наш дом в обтягивающем платье сливового цвета, с ремешками, как и большая часть ее одежды, несмотря на гребаный снег, но на ней ковбойские сапоги до колен, и я ухмыляюсь.

— Мне их подарил Линкс. — смеется она. — Он не отпускал меня, пока я их не надену.

Она подходит ко мне, и мои руки обвиваются вокруг ее ледяного тела.

— Потому что сейчас середина гребаной зимы, принцесса. Где твое пальто? — я разговариваю с ней в волосы, чувствуя, как она пожимает плечами. — А? — я откидываюсь назад, щиплю ее за подбородок, запрокидываю ее голову назад. — Ты хочешь замерзнуть до смерти?

Ее сиреневые глаза расплываются в улыбке. Уголки губ, накрашенных сливовым цветом, изгибаются.

— Тебе нужно надеть пальто.

Она качает головой, ее улыбка становится шире:

— Не-а, для этого вы у меня и есть, ребята, всегда облепляете меня. — она снова пожимает плечами. — Думаю, у меня все хорошо.

Я приподнимаю бровь, пытаясь подавить ухмылку:

— Хорошо, да? Ты так думаешь? — ее улыбка теперь широкая, зубастая, на раскрасневшихся щеках появляются ямочки. — Ты когда-нибудь делаешь то, что тебе говорят, малышка? — хрипло произношу я, наклоняясь к ее губам, когда она сглатывает свой резкий вдох. — Ты пытаешься настроить меня против себя, принцесса?

Теперь я ухмыляюсь, облизывая ее приоткрытые губы, пробуя восковую текстуру ее надутых губ.

— Хочешь остаться дома на ночь и посмотреть, каково это — ослушаться меня?

Все, что я вижу перед своим мысленным взором — это ее бледную задницу, покрытую жгуче-красным следом от моих гребаных рук. Но я был нежен с ней, так чертовски нежен, что это заставляет меня скрипеть зубами, когда она насаживается своей киской на мой член, и мне приходится сдерживаться.

Просто в ней есть что-то хрупкое.

И я вроде как хочу защитить ее. От себя, моих братьев. Других наших братьев…

Может быть, от нее самой.

Поппи вздрагивает, но на этот раз не от холода. Ее дыхание становится коротким и резким напротив моего рта, и я провожу своей нижней губой по ее губе.

— Ты все еще думаешь, что тебе не нужно пальто?

Ее густая челка запутывается в ресницах, когда она моргает, облизывая губы, пока ее глаза танцуют между моими.

— Я возьму куртку. — шепчет она мне в губы, ее слова вертятся у меня на языке.

Мы так близко, и я хочу съесть ее живьем, но отступаю назад, бросаю взгляд через ее плечо. Мои руки все еще обнимают ее, и я наблюдаю, как Рекс неторопливо подходит ближе. В его руках длинное светло-серое пальто с острым воротником и большими круглыми пуговицами. Он набрасывает его ей на плечи, и еще одна дрожь пробегает по ее высокому телу.

Линкс прислоняется к закрытой двери, одна нога поднята, а толстые руки скрещены на груди. Он приподнимает бровь, обводит взглядом ее тело, осматривая мили и мили ее длинных ног, когда я поворачиваю ее к себе лицом.

— Я же тебе говорил. — подмигивает Линкс, облизывая зубы.

Он встает, когда Рекс берет Поппи за руку. Я позади них, пока мы вместе идем к входной двери.

— Да, да, мистер всезнайка, — дерзит она Линксу, я практически слышу, как она закатывает глаза, — у нашей девочки чертовски острый язык.

Так почему же мы всегда так осторожны с ней?

Линкс просто улыбается ей, в его глазах такая напряженность, что я чувствую, будто он борется. Поэтому я обещаю себе, что присмотрю за ним сегодня вечером. Я подвел его однажды, и не позволю этому случиться снова.

Глава 17

ПОППИ

Бар «Грэйвз» — это дерьмовая дыра.

Ну, я имею в виду, на самом деле, это действительно так.

Дым заполняет мои легкие, застилает низкий потолок, когда Кинг толкает скрипучую деревянную дверь. Тела теснятся плечом к плечу во влажном помещении.

— Здесь разрешено курить? — бормочу я, глядя на Рекса, на котором пальто в тон тому, которое он мне протянул, только на оттенок серого темнее.

— Нет. — отвечает он, его красивые зеленые глаза сканируют бар, пока он ведет нас сквозь толпу. — Но для тебя незаконно находиться здесь в свои девятнадцать лет, да еще и пить с нами, не так ли, Котенок?

Его идеальный рот изгибается в улыбке, которую я хочу слизать с его лица, когда жар заливает мои щеки.

— Что ты собираешься делать, вызвать полицию? — затем он смотрит на меня, не опуская подбородок, только позволяя глазам опуститься, чтобы взглянуть на меня сверху вниз. — Если ты хочешь надеть на меня наручники, тебе нужно только сказать.

Рекс облизывает губы, мои собственные приоткрываются, а затем Линкс выхватывает меня из его объятий, протискиваясь между нами с самодовольным выражением лица.

Деревянные