Община - Виктория Анкай

горле, слезились глаза и кружилась голова, время тянулась просто невозможно медленно, от монотонного слабоватого голоса священника клонило в сон. Час? Два? Как же долго это всё, а...

Чувствовала, как накатывает разочарование - если Лука и присутствовал сейчас здесь, то увидеть его мне не удалось. Обещал, что покрестит сам... Передумал?! Тут явно скоро эта... процедура причастия начнётся...

- Баб Маш, сначала крещение или причащение? - шёпотом задала вопрос, склонившись к Марии Михайловне.

- Крещение, крещение! - она глянула на меня. - Тут он, не переживай... Переодеваться пошёл... Сейчас одёжу сменит, сам подойдёт... - она снова вытянула голову, пытаясь что-то рассмотреть впереди. - Купели нет сегодня... Неужто на реку поведёт? Холодная вода-то ещё нынче...

Эммм... На реку?!

- Может, он решил обойтись этим... окроплением? - я внутренне напряглась, но тут же поймала недовольный осуждающий взгляд сразу нескольких человек в толпе и быстро заткнулась.

Баб Маша с жалостью покосилась на меня. Показательно глубоко вздохнула, всем видом выражая сомнение с моим предположением...

Вдруг к тихому немелодичному старческому голосу священнослужителя добавился ещё один. Сначала лишь на отдельных строках, узором вплетаясь в общее песнопение, а потом захватывая себе всё больше и больше стихов. Полилась какая-то иная песнь, чистая, громкая, зычная, явно исполняемая не во всю силу лёгких, но слышная в каждом уголке храма, даже здесь, у самого входа. Она неторопливо набирала мощь, будто ртуть проникала в тело, морозом забиралась под кожу, заставляла вибрировать что-то в груди, заполоняла пространство под потолком, заставляя каждого присутствующего благоговейно замереть на месте...

Сердце словно раз за разом обдавало кипятком - я знала, что это он, Лука. Его голос. И мне уже не нужно было его видеть, чтобы испытать всю гамму чувств от восторга до странной боязни - он всё-таки здесь. Пришёл, не спрятался, не отсиделся где-то в стороне, сделав вид, что вовсе забыл о своих вчерашних словах, произнесённых в запале... На лицо просилась дурацкая улыбка, и я кусала губы, скромно опустив голову, чтобы её не заметила даже баб Маша. Да и вообще, служба перестала вдруг быть такой скучной и нудной - я с каким-то восхищённым удовольствием и волнующим любопытством слушала очередную церковную молитву, даже зачем-то пыталась вникнуть в её смысл...

В какой-то момент песнь плавно сошла на нет, стихла. Люди продолжали стоять, и я только тоскливо вздохнула - когда же оно, наконец, закончится?

- Идёт! - баб Маша шепнула на ухо, схватила меня за руку, но тут же отпустила. - На реку поведёт, так и знала...

К горлу подступило тошнотворное волнение - я так долго ждала каких-то действий, что сейчас оказалась к ним совсем не готова... И зачем я только подгоняла время?! Мне и тут, оказывается, было неплохо...

Толпа стала расступаться - Лука шёл к выходу. Кажется, прямо на меня...

Слегка обомлела, увидев его в таком виде - белоснежное одеяние в пол, украшенное такой же белой вышивкой, полностью скрывающее массивную фигуру, величественно и горделиво шествующую по проходу... Сглотнула слюну, глядя на огромные чёрные ботинки, появляющиеся с каждым широким уверенным шагом из-под подризника, зачем-то обратила внимание на фелонь - не укороченная, как принято, а ниже колена, и рук не видно...

Машинально попятилась, как и все, от идущего навстречу священнослужителя. Трусливо перевела взгляд на баб Машу, но она уже сбежала куда-то в небольшой церковный закуток для разговора с какими-то женщинами, закутанными с ног до головы в тёмное...

От волнения в горле встал ком. Сердце рвалось как в силках, ударяясь о грудную клетку и грозя выломать рёбра, дыхание перехватило, от недостатка кислорода в прямом смысле замутило.

Всё-таки набралась смелости. Подняла голову, затравленно встречаясь с Лукой взглядом...

Он смотрел на меня. Прямо, сурово, почти с вызовом. В его глазах не было того поверхностного умиротворённого спокойствия, которым он одаривал остальных присутствующих здесь людей, почтительно расступающихся перед ним. Была только злость, не затаённая, а отчаянная, бьющая наотмашь, электризующая пространство...

Тоже не рад меня видеть?

Что ж, всегда есть шанс просто пройти мимо. Цепляться за подол его облачения я, совершенно очевидно, не буду.

Но он не прошёл. Остановился в шаге от меня, повернул голову...

- Пойдём, - прошипел сквозь зубы. - Самое время для... таинства твоего крещения, - он продолжил путь к выходу, будто не сомневался в том, что я последую за ним.

И я последовала... Не совсем сама, а после тычка в спину от Марии Михайловны, но поплелась гуськом за маячившей перед глазами белой ризой...

*16*

В какой-то момент в глубине души проснулась гордыня. Не гордость, а именно высокомерное несогласие с происходящим - какого хрена я должна бежать за ним по тропинке с крутого берега, цепляя дурацким балахоном крапиву и срезанные ветки кустов, а он даже не предложил мне руку? Будто это я тут сильно жаждала обряда крещения, а не ему приспичило...

Притормозила у берега, с открытым ртом наблюдая за тем, как Лука... ступил в реку прямо так, в своей белоснежной ризе, мгновенно вымочив тяжёлые длинные одежды. Не сбавляя шаг, прошёл около двадцати метров, оказавшись в воде почти по пояс... Приблизился к торчащей со дна железной табуретке, сваренной из кусков арматуры, остановился, резко повернулся лицом к храму, принялся привычным жестом подбирать подол фелони, закрепляя его где-то на груди...

Только сейчас до меня дошло, что это не табуретка, а что-то вроде престола - на него Лука уверенно уложил какую-то книгу, большой крест, что-то ещё...

Он реально собирается крестить меня прямо в воде?!

- Ну чего встала? - запыхавшаяся баб Маша потрясла меня за рукав. - Раздевайся!

Тупо хлопнула глазами, бросив взгляд вверх, на церковь - там копошились какие-то люди, переставляли длинные столы...

Нет, я могу и раздеться, конечно, но...

- Давай-давай, ну! - Мария Михайловна сама потянула меня с меня балахон, не оставляя сомнений. - Лука тоже, конечно, удумал чего... Мог бы обойтись... - она ворчала сама с собой, помогая мне избавиться от одежды. - Крестик сыми! Он сам потом на тебя наденет...

Ветер, до этого момента казавшийся слабым и по-летнему тёплым, вдруг стал студёным и влажным - обнажённая кожа покрылась мурашками, тело передёрнуло дрожью...

- Я что, голая пойду? - я машинально прижала руки к груди, почему-то невольно вспоминая прогретый салон своей Киа и дорогу домой...

- Зачем голая? - баб Маша безжалостно расстегнула мне лифчик. - Вот, в простыночку