Хозяйка молодильных яблок - Иви Тару

– Что ж, уговорил ты меня, боярин. Решила я стать женой князя. Только хочу сперва с ним увидеться, чтоб он сам мне сказал, что хочет меня княгиней сделать. Отведи меня к нему. Прямо сейчас.

Стрижак молчал, потом встал. Лицо, такое живое ещё днём, окаменело, глаза захолодели. У рта складка обозначилась, которую раньше Милава не замечала.

– Что ж, раз решила, то перечить не смею. Не моя на то воля. Идём.

Встал и пошёл, не оглядываясь, а она за ним. На выходе Велезара и Беляна пред ним низко склонились, но он в их сторону даже не глянул. Шёл, каблуки в пол впечатывая. За его спиной Велезара с головы Милавы кокошник сдернула, Беляне передала. Та его надела и поверх паволок шелковый накинула. Милаве Велезара плат протянула, та послушно на голову его накинула, на лоб пониже натянула.

Возле княжьей опочивальни Стрижак остановился, двое гридней у дверей выпрямились, на боярина глядя преданным взглядом.

– Невеста к князю пришла, – объявил он. – Проводите.

Отворили двери, девица, низко голову опустив, в них вошла.

– Благодарствую, боярин светлый, – попятилась Велезара, вторую девицу, что стыдливо лицо прятала, за спину себе отодвинула, – пойдём мы. Убедилась я, что довели невесту до жениха в целости…

Стрижак не слушал её, отвернулся и пошёл себе. Велезара Милаву в спину подтолкнула.

– Иди давай. И голову не смей поднимать, пока отсюда не выйдем.

За руку Велезара её так крепко держала, что пальцы онемели, тащила за собой по двору и в тот же сарай привела.

– Пусти! – взмолилась Милава. – Я же всё сделала, как ты велела. Только не понимаю, зачем Беляну к князю привела? Разве не обнаружит он подмену?

– А то уже неважно, – отмахнулась Велезара. Милава думала, что больше та ничего не скажет, но мачеха улыбнулась широкой, торжествующей улыбкой. – Князь теперь больше жизни полюбит ту, что первой увидит, а всё прежнее забудет.

Зелье! Догадалась Милава. Вот чего мачеха добивалась и добилась. Быть Беляне княгиней, а Велезаре княжьей тещей.

Мачеха тем временем из мешочка, что на поясе висел, пучок сухой травы вынула, поднесла его к светильнику, что на крюке в стене висел. Сама же рот и нос концом платка закрыла. Трава вспыхнула, побежали по сухим стеблям искры. В нос Милаве ударил резкий и чуть приторный запах. Она закашлялась, рукой перед лицом замахала и почувствовала, что ноги ослабли, и вся она стала как мешок с нечёсаной шерстью, такая же податливая и безмолвная. Последнее, что она услышала, был голос Велезары:

– Забирай, как уговаривались, но помни, что не должно её быть в Семидоле к утру.

Глава 25. Где искать пропажу?

Турила прохаживался по крытому гульбищу, надеясь растрясти выпитое-съеденное на пиру. Дум в его голове много скопилось, надо бы с князем переговорить, всё равно сна ни в одном глазу. Князь обычно тоже заполночь засиживался, все свитки старинные изучал, надеялся в том мудрости многой набраться.

Возле княжьих покоев нервно выхаживал Стрижак. Турила остановился и лицом удивление изобразил.

– Жду, когда князь с невестой беседу окончит, – пояснил Стрижак.

– Даже так? Что ж, неужто определился наш ясный сокол?

– Угу. Она определилась. Сама пришла.

Вот тут Турила помрачнел.

– А не опасно то? Боги лишь знают, какие у наших врагов замыслы? Может, подговорили девицу на что дурное? Много ты видел тех, кто сами себя в жены предлагают? Может, спасать надо князюшку?

– Ну, если и надо было, то уже поздно. Она там уже долгонько.

– Хм, – лицо Турилы приобрело скабрезное выражение. – Дурное дело нехитрое, про это ты?

Стрижак не ответил, а лишь кулаком по стене ударил.

– Тише, тише… Что ты так беспокоишься? Князь не глуп, разберётся, – и Турила засмеялся.

– Как же! – Стрижак снова треснул по стенке.

– О! Там та, что ты себе приглядел, что ли? Да неужто?

Стрижак не ответил, а Турила дверь распахнул и громко крикнул:

– Прости, князь, но дело у нас к тебе срочное, неотложное, государственной важности. Дозволь войти. – И, не дожидаясь ответа, ступил в княжьи покои.

Стрижак помедлил, не решаясь последовать за ним, но потом выдохнул и тоже вошёл.

Девица стояла у окна, с её кокошника на лицо падал шелковый убрус, князь же перед ней стоял на одном колене, держал её за руку. На входящих бояр оглянулся и спешно поднялся на ноги.

– Прости, красавица, – Турила отвесил девице лёгкий поклон, – дела неотложные. Князь сейчас немного занят будет. Ступай пока, завтра договорите.

Она еле слышно выдохнула, даже будто с облегчением, и пошла к выходу.

– Беляна! – крикнул князь и рванулся к ней. – Не уходи! Жизнь моя, любовь единственная. Умру без тебя!

Стрижак схватил почти ушедшую девушку за руку, развернул к себе, сдернул убрус.

– Как ты здесь оказалась?

– Пришла! – Беляна вздёрнула подбородок. – Ты же меня и привёл.

– Я не тебя… – начал было Стрижак, но замолчал, что-то обдумывая. – Мать твоя это затеяла?

Беляна чуть дёрнула плечиком, но ничего не сказала.

– Где сестра твоя? Милава где?

– Почем мне знать? Я давно уже здесь, с князем нашим Семидольским беседую. – Она посмотрела на князя.

Тот подбежал и снова схватил её за руки.

– Не уходи! – потребовал он. – Не могу без тебя!

Стрижак с Турилой переглянулись.

– Останься тут, – шепнул Стрижак, – что-то странное творится. Надо бы выяснить.

– Но…

– Останься, – твёрдо повторил Стрижак. – Я мигом.

Он выбежал на улицу, пронёсся через двор, в гостевую избу, где разместили всех невест с родней, взбежал по крыльцу, сунулся в одну дверь, оттуда раздались истошные женские крики. Он оглядел помещение. Нет, не то. Ворвался в другое, в третье. В четвертом, наконец, нашел, что искал. Вернее, кого.

Велезара при виде окольничего встала с лавки, на которой сидела. Постояла немного, на нежданного гостя глядя, но потом всё же поклонилась.

– Что не спишь так поздно, боярин? Что привело тебя сюда?

– Вижу, ты тоже ещё не легла, но то и лучше. Не к тебе я, а к дочери твоей, Милаве.

Велезара нарочито выгнула одну бровь и скрестила руки на груди.

– Милава у князя Ставра в покоях, боярин. Разве не ты сам её туда отвел? Иди себе, боярин. Завтра приходи, если дело какое важное. Сейчас же, прости, но покой нам нужен. День, сам знаешь, тяжел был.

Стрижак постоял, набычившись, поиграл желваками на скулах. Уйти? Но нет! Он решительно прошёл в горницу, увидел проход в спальню,