(не) Родная дочурка для мэра - Лена Лорен

Неуклюже похлопав себя по карманам, он матерится вполголоса, а затем неохотно раскрывает свои карманы одним за другим, а сам глазенки свои зажмуривает, будто страшится чего-то. Того и глядишь, сейчас в штаны наделает.

— Ну вот! Убедился, что я ничего не прячу? — протягивает он возмущенно, ершится.

Я внимательно сканирую содержимое одного кармана, следом и другого. Перепроверяю. А в них пусто. Вообще ничего.

Неужели чуйка на сей раз меня подвела?

Мда. Неудобно как-то вышло.

— Не поймите меня неправильно, это всего лишь меры предосторожности. Время такое нынче. Доверяй, но проверяй, — объясняю я с невозмутимым видом, не показывая ему свое истинное разочарование.

— Тут ты прав. Периодически очень важно устраивать окружающим проверки на вшивость, — произносит он с ядовитой ухмылкой, явно на что намекая. — Ну ладно, поеду я. Увидимся на завтрашнем заседании.

Старовойтов шустро обходит меня, садится в свой автомобиль и стремглав уезжает, поднимая пыль столбом. А противоречивый червь сомнения начинает грызть меня изнутри.

Не за извинением Старовойтов сюда приезжал… Далеко не за ними!

Подхожу к дому и распахиваю дверь, сразу же улавливая звуки детского и надрывного плача.

— Что еще за нафиг… — машинально слетает с моих губ, с тревогой, поселившейся в сердце.

Резко подорвавшись с места, я залетаю в гостиную, как на пожар. Оцениваю ситуацию, нам миг замирая в оцепенении и чувствуя, как внутренности заметались в преддверии паники. Не моей, а Наташиной.

Она держит на руках Катю, давящуюся слезами, и пытается ее успокоить. Но не выходит ни черта.

Сцена душераздирающая, надо сказать.

— В чем дело? У нее что-то болит? — подлетаю я к ним, точно переполошенный, осматриваю Катеньку на наличие травм или еще чего.

Я кладу ладонь на ее спину, а она вибрирует от приступа плача.

Бедный ребенок, да у нее самая настоящая истерика.

— Не знаю, Богдан, — скулит Наташа, у нее самой глаза на мокром месте. — Я всего на минутку отлучилась в кухню, чтобы налить воды Старовойтову, а когда вернулась, Катюша уже плакала в три ручья. Она чем-то напугана, но чем, я не понимаю.

Нервы натянуты как канаты.

Я на время ухожу в раздумья, постепенно понимая, что к чему.

— Катя в это время осталась со Старовойтовым? — уточняю, ощущая, как зуд в кулаках появляется.

Ответом мне служит одиночный кивок Наташи.

Ну сволочь!

Подумываю уже запрыгнуть в машину, догнать Старовойтова и вытрясти из него всю душу. Я просто убежден, что это из-за него Катя впала в истерику.

— Катюш, ну скажи маме, почему ты так горько плачешь? В чем причина, родная? — Наташа буквально молит ее, не успевая стирать слезные дорожки с Катиных щек, на месте которых появляются новые.

А она если и хочет ответить, то не может. Захлебываясь слезами, со всей силы прижимается к Наташе и лишь булькает.

Душевная тревога овладевает мной капитально, сердце ныть начинает. Мне хочется защитить Катю, оградить это чудо от всего плохого. Но вместе с тем меня изнутри опаляет злость, которую не терпится вымести.

— Я поехал! — извещаю, решительно направляясь в сторону выхода.

— Куда? Куда ты опять собрался? — останавливает меня выкрик Наташи.

Оборачиваюсь, и вижу, как теперь она смотрит на меня. Я точно так же смотрел на нее, когда просил ее остаться со мной.

— За ответами, Наташ! Это он чем-то напугал Катю! Старовойтов! И я намерен выяснить, чем!

— Не нужно, Богдан, — умоляюще она произносит. — Если это и впрямь он, то такой человек всё равно ни в чем не сознается! Кто знает, может быть, он только этого и добивается! Не нужно тебе идти у него на поводу. Сейчас Катюша успокоится, и она сама нам всё расскажет.

Я перевожу взгляд на Катеньку, и за ребрами в разы сильнее щемить начинает. В разы сильнее мне хочется врезать Старовойтову…

— Не нужно ехать к нему, Богдан, — вторит слезливо Наташа, замечая мои внутреннее сопротивление, а затем произносит то, чего я так хотел услышать от нее: — Ты сейчас нужен здесь… Ты нужен мне, слышишь?

Глава 26

Всего миг — и я покорен. Моментально прихожу к равновесию.

«Ты нужен мне».

Это магия какая-то. Я уже готов на всё, только бы не заставлять Наташу нервничать из-за меня. Даже если это противоречит самому себе.

— Хорошо, Нат, я никуда не уеду… — подхожу к Наташе, желая утешить ее своими объятиями, но понимаю, что сейчас есть куда более серьезные проблемы, чем мои желания. Я достаю свой телефон и намереваюсь устранить эту проблему как можно скорее. — Я вызываю скорую.

— Не надо скорую… — наконец Катя подает едва разборчивый голос, без конца шмыгая заложенным носиком. — Врачи будут ставить мне уколы, а я не люблю уколы.

— Дочур, родная, нам с дядей Богданом нужно убедиться, что с тобой всё в порядке. Обещаю, уколы ставить не будут, — заверяет Наташа, пересаживая немного успокоившуюся Катюшу на диван.

Мы с Наташей не сговариваясь, опускаемся на корточки рядом с Катей.

— Ну как ты, кнопка? — решаю заговорить с малышкой, убирая за ушки волосы, налипшие к ее лицу. — Ты расскажешь нам с мамой, кто тебя обидел? Почему ты плакала?

— Из-за дяденьки! Он дернул меня за волосики! — гнусавит Катя, поглядывая на нас исподлобья.

— Как это дернул? — охает Наташа, прижимая ее голову к своей груди, ища что-то в ее волосах и целуя их неустанно.

— Больно! Он плохой человек! — рычит Катюша, совершенно не скрывая злости. — Я не хочу, чтобы он приходил сюда! — грозит пальцем, скуксившись.

Мои глаза на лоб лезут. Еще никогда прежде я не испытывал столь мощный поток лютой ненависти.

— Ну всё, убью мерзавца, — цежу я как можно тише, но со всей враждебностью.

Меня ослепляет ярость, вспышка за вспышкой Трясет. Еще немного, и взорвусь бомбой, накрыв ударной волной Старовойтова… Как вдруг ощущаю ладонь Наташи, мягко опускающуюся на мое напряженное плечо.

— Полегче, Богдан, — произносит она нежным тоном, успокаивающе поглаживая меня, и это, черт возьми, работает.

Киваю ей в согласии.

До Старовойтова я еще доберусь, а вот Катюшу успокоить необходимо здесь и сейчас.

— Малышка, не расстраивайся так, — ласково проговариваю я, пригладив торчащие волоски на Катиной макушке. — У тебя отрастут новые волосики, а дяденьку мы накажем,