(не) Родная дочурка для мэра - Лена Лорен

Резко замираю, после чего я медленно обращаю взгляд на Наташу, желая проверить реакцию на сказанное мной. Но я не замечаю в ее глазах ни толики возмущения, а только благодарность.

Вскоре приезжает бригада скорой помощи. Врач осматривает Катю и, не увидев причин для госпитализации, дает ей детское успокоительное средство.

Как только Катюша засыпает у меня на руках, я отношу ее в спальню и аккуратно, словно фарфоровую статуэтку, кладу на постель.

Боюсь дышать на нее, потревожить ее боюсь. Я отхожу к изножью кровати и просто молча смотрю на малышку, на ее умиротворенное лицо со следами припухлости. И всё это время ощущаю, как переворачивается всё внутри вверх дном.

Дорога она мне стала… Они обе мне дороги. Настолько сильно, что всё остальное становится неважным. Не нужны ни еда, ни сон, ни прочие блага и радости, к которым я привык. Просто дайте побыть с ними… Но здравый смысл твердит, что Наташе с Катей сейчас нужен покой.

В результате решаю оставить девочку с мамой наедине и отложить разговор о разводе до лучших времен. А сам иду в свой кабинет, звоню Валере и прошу его, чтобы он глаз не спускал со Старовойтова.

Так просто это с рук ему не сойдет!

Он еще ответит за Катю! Даже если это будет стоить мне испорченной репутации, но он у меня поплатится.

Утром я немного припозднился, поэтому в здание мэрии вхожу в числе последних. С моим приходом в зале заседания наступает мгновенная тишина.

— Доброе утро! — здороваюсь с чиновниками и присаживаюсь на свое привычное место.

— Доброе, Богдан Ларионович, — отвечают мне с перешептыванием.

Устраиваюсь поудобней и не могу не отметить того, как четыре с лишним десятка пар глаз пялятся на меня. Словно у меня нос на лбу вырос. А вот Старовойтов в мою сторону даже не смотрит. С надменным выражением лица он вольготно восседает в первом ряду, рядом с мэром, и держит в руках какой-то запечатанный конверт.

— Богдан Ларионович, — обращается ко мне Тихонов, член заксобрания, сидящий по правую руку от меня, — имейте в виду, что бы Николай Васильевич против вас ни замышлял, мы всегда на вашей стороне.

— Благодарю вас, Владимир Маркелович, — киваю ему учтиво, а сам подозрительно кошусь на Старовойтова, который в этот момент с триумфальным выражением лица шествует до трибуны, становится у микрофона и, положив конверт, благодарит всех собравшихся, ведь, как выясняется, это он был инициатором сегодняшнего внепланового собрания.

Честно говоря, становится немного напряжно.

— В первую очередь я хотел бы отдать дань уважения нашему Михаилу Георгиевичу, — начинает он стелиться перед действующим мэром, чуть ли не кланяясь ему в ноги. — Столь ответственного, честного и добросовестного человека во главе нам будет очень не хватать. Честных людей в наше время в принципе крайне сложно встретить, а добросовестных и вовсе по пальцам можно сосчитать. Я вот, к примеру, сочетаю в себе все эти качества.

— Пф, сам себя не похвалишь, никто не похвалит, — доносится из зала ворчливо, на что Старовойтов не обращает внимание, продолжая свою речь:

— Но есть среди нас и те, кто далек от таких понятий, как честность и приличие. Я сейчас говорю о конкретном человеке, — он подхватывает конверт и указывает уголком точно на меня, из-за чего в зале поднимается неодобрительный гул. — Уверяю вас, уважаемые, таким людям не место в муниципальном управлении, а всё потому, что Никольский Богдан Ларионович насквозь пропитан фальшью, и я сейчас докажу вам это.

Кое-какие мужчины из состава заксобрания начинают бросать на меня осуждающие взгляды и перешептываться между собой.

Сохраняя невозмутимое выражение лица, я мысленно приказываю себе держать все свои эмоции под контролем. Просто сижу и как ни в чем не бывало жду так называемых доказательств.

— Всё, что в последнее время вы слышали о Никольском — наглая ложь, выдуманная самим Никольским и его шестерками! У него никогда не было ни жены, ни ребенка! Он соврал нам, чтобы произвести на нас впечатление! Чтобы в дальнейшем мы поверили в его самодостаточность и отдали за него свои голоса! Таков был его замысел, который я, к счастью, вовремя разгадал и сейчас доношу до вас. Ради ваших же голосов Никольский подкупил приезжую женщину с ребенком и буквально вынудил их врать общественности! Также у меня есть сведения, что он не только угрожал расправой репортеру, который хотел разоблачить ложь Никольского, но и дал крупную взятку некоторым из вас, а еще родственникам женщины с ребенком, чтобы те молчали об их фиктивных отношениях.

Что ж ты, паскуда, мелешь?

С нарастающим раздражением и ненавистью я изо всех сил стискиваю челюсть.

Никогда бы я не опустился до взятки! Это не в моих правилах!

Но сейчас выгораживать себя бессмысленно. Иначе всё это точно может закончиться мордобоем.

— Ох, ничего себе! — оживляются мужчины, сидящие впереди меня.

— Да не может этого быть! — доносится позади неодобрительно.

— Взятки? Никогда бы не подумал, что сын Лариона Богдановича, такого уважаемого человека, настолько низко падет! — громко и с едким смехом произносит Молотов, наш третий кандидат, о котором уже все и думать забыли.

Далее все эти обвиняющие возгласы смешиваются в единый неразборчивый гул, который то и дело бьет по мозгам.

Глава 26.2

Меж тем на мой телефон приходит сообщение от Валеры:

«Есть! Я сейчас в доме Старовойтова и кое-что нашел на него. На днях он получил транш в размере полутора миллионов рублей. Это взятка от Молотова за нераспространение компрометирующих материалов. Запись их разговора уже у меня на руках».

Так-так-так… Выходит, двое наших кандидатов на пост мэра грубо нарушают закон… Как интересно.

Не успеваю толком позлорадствовать, как мне приходит еще одно сообщение от Валеры:

«И еще, вчера днем и сегодня утром он наведывался в клинику „Генетика“, вышел сегодня оттуда с белым конвертом. В общем, не знаю, поможет это нам как-то или нет, но он заказывал экспресс-тест на отцовство. Может, он не такой уж и примерный семьянин, и у него ребенок на стороне?»

Хм, как вариант.

Устремляю взгляд на тот самый конверт, и мозги мои тотчас вскипают, кожа потом покрывается.

Становится невыносимо душно. Я тянусь к верхним пуговицам на рубашке. Пальцы настолько одеревенели, что не получается даже ухватиться за них. В итоге я просто срываю пару