Тени Равенсхолма - Мануэлла Юрьевна Макута

— И ты хранил эту клятву пять столетий. — тихо произнесла Элеонора.

— Да, — он встретился с ней взглядом. — Но дело не только в клятве, Элеонора. Каждое поколение Хартов напоминало мне о ней, о Джонатане, о том, что могло бы быть, если бы мы все были людьми. А потом появилась ты...

Он сделал шаг ближе, и Элеонора почувствовала, как её сердце забилось быстрее.

— Ты не просто похожа на неё внешне. В тебе тот же дух, та же сила. Когда я увидел тебя впервые, то подумал, что время повернуло вспять.

— Поэтому ты стал профессором в университете? Чтобы быть ближе ко мне?

— Отчасти, — признал Себастьян. — Я чувствовал, что грядут перемены. Конечно, не думал, что Ульрих может вернуться, но опасность витала в воздухе. Я хотел быть рядом, чтобы защитить вас.

Его рука осторожно коснулась её плеча.

— Но я не ожидал, что снова почувствую это. Спустя столько веков...

— Что именно? — едва слышно спросила она, хотя уже знала ответ.

— Жизнь, — просто ответил он. — Рядом с тобой я снова чувствую себя живым. Не просто существующим, а по-настоящему живым. И умеющим любить.

Наступила тишина, нарушаемая лишь быстрым биением сердца Элеоноры, которое Себастьян, несомненно, слышал своим обострённым слухом.

— Я должен идти, — наконец сказал он, отступая. — Рассвет близко.

— Себастьян, — окликнула его Элеонора, — обещай, что не пожертвуешь собой без крайней необходимости.

Он долго смотрел на неё, затем кивнул.

— Обещаю, что сделаю всё возможное, чтобы вернуться.

С этими словами он исчез, оставив Элеонору в пустой ризнице с бьющимся сердцем и головой, полной противоречивых мыслей.

25. Ульрих

Глубоко в катакомбах под Мрачным лесом Ульрих готовился к предстоящему ритуалу. "Сердце Тьмы" пульсировало всё сильнее, словно чувствуя приближение полнолуния.

— Они готовят атаку, — доложила Моргана, вернувшись из города. — Вампиры и охотники объединились.

Ульрих рассмеялся, запрокинув голову.

— Прекрасно! Именно этого я и хотел. Они соберутся все вместе, и мои дети встретят их. А затем мы истребим их всех, ведь, чтобы создать что-то новое, нужно разрушить старое.

Он подошёл к большим клеткам, где десятки его созданий скалили клыки и били хвостами по металлическим прутьям. С каждым поколением они становились всё совершеннее — последние экземпляры уже почти не разлагались и частично даже сохраняли разумность. Впрочем, все это будет неважно, когда откроются врата. Сотни тысяч созданий тьмы и хаоса заполонят землю, в он, Ульрих, обладая " Сердцем Тьмы", станет их господином. Он получит неограниченную власть.

— А что с двойником? — спросила Моргана.

— Он выполнил свою задачу — посеял семена недоверия, — Ульрих подошёл к двойнику, который сейчас имел обычное человеческое лицо без определённых черт. — Но у меня есть ещё одно задание для него. Самое важное.

— Какое?

— Я хочу, чтобы он принял облик Элеоноры Харт, — улыбка Ульриха стала зловещей. — Когда битва будет в разгаре, он вызовет Валериана на решающий поединок со мной.

— Себастьян не поверит, что настоящая девчонка вызовет его к тебе, — усомнилась Моргана, недовольная тем, что учитель больше не желает её помощи после того, как она потерпела неудачу с девчонкой Харта

— Поверит, если решит, что она в опасности, — Ульрих погладил "Сердце Тьмы" точно дитя. — К тому моменту ритуал уже начнётся, портал будет приоткрыт. И Валериан, благородный дурак, бросится спасать свою возлюбленную, как и пятьсот лет назад.

— История повторится, — прошептала Моргана, восхищенным взглядом скользя по " Сердцу Тьмы".

— Но на этот раз с другим финалом, — глаза Ульриха полыхнули кроваво-красным. — На этот раз я выпью его до последней капли. И когда наша общая кровь смешается с "Сердцем Тьмы", портал откроется полностью. А мои новые дети встретят своих древних братьев из мира вечной тьмы.

Он повернулся к дальней стене, где в цепях висели новые пленники — обычные жители Равенсхолма, похищенные как пища для тварей, что просочатся сквозь разлом.

— Начинайте приготовления, — приказал он Моргане. — Завтра ночью этот мир изменится навсегда.

* * *

Ульрих стоял у окна в одном из помещений, где катакомбы выходили на поверхность, наблюдая, как лунный свет проливается на темнеющий лес. Пятьсот лет бессмертия оставили на его лице отпечаток вечности — черты, некогда мягкие и исполненные благодати, теперь застыли в мраморной красоте, подобно античной статуе. Только глаза, глубокие и непроницаемые, выдавали бушующий внутри него огонь.

Он медленно обернулся к центру комнаты, где на черном алтаре покоился Сердце Тьмы, кристалл, черный как безлунная ночь, пульсирующий подобно живому сердцу. Ульрих приближался к завершению своего великого труда, к моменту, который он готовил столетиями.

— Скоро, — прошептал он, поглаживая холодную поверхность кристалла. — Скоро вы познаете настоящий страх.

Ульрих позволил воспоминаниям захлестнуть его. Он помнил себя молодым священником, полным веры и праведного гнева. В своей деревушке на границе диких лесов он был и пастырем, и защитником, и судьей. Когда первые слухи о ночных тварях начали распространяться среди крестьян, он собрал самых смелых мужчин и возглавил охоту. Ульрих помнил, как они нашли логово, как выволокли бледных созданий на солнечный свет. Как он сам читал молитвы, готовясь к казни. Ему было жаль и этих несчастных, и их жертв. Он считал, что Господь примет в свои объятия, невзирая на их преступления, ведь несчастные не виноваты, что тьма поглотила их без остатка, что злой недуг, коим он считал вампиризм, подчинил их своей жестокой воле.

Но он не рассчитал — один из приговоренных, древний вампир с глазами, полными ненависти и мудрости веков, не был так слаб, как казалось. В момент казни он вырвался, бросился на Ульриха и вонзил клыки в его шею. Прежде чем упасть замертво от кола, пронзившего его сердце, вампир успел передать проклятие...

Ульрих невольно провел кончиками пальцев по шраму на шее, который не исчез даже после обращения.

— Они не заслужили моей преданности, — произнес он, ощущая, как горечь снова поднимается в нем подобно темной волне.

Тогда, после укуса Ульрих несколько дней боролся с изменениями, запираясь в своей келье, молясь и постясь, надеясь одолеть тьму верой. Но трансформация была неизбежна. Когда же он вышел к своей пастве, ослабленный, но все еще надеющийся на их поддержку и понимание, то увидел в их глазах лишь ужас и отвращение. Те самые люди, которых он защищал, исцелял и наставлял, взяли факелы и вилы, окружив его церковь.

"Чудовище!" — кричали они. "Дьяволово отродье!"

В ту ночь Ульрих впервые убил человека. Впервые испил крови. И не для выживания, а в гневе.