Там, где нас нет - Альвин Де Лорени

В банк надо. Пока в посольстве не хватились. Вообще-то не должны, но — бережёного бог бережёт, а небережёного — конвой стережёт. Нашёл стоянку носильщиков портшезов и, поддавив гипнозом и затем затерев следы опроса, выяснил местонахождение банковской конторы.

В банк я вошёл сопровождаемый первым попавшимся альфой из не самых богатых — прихватил его внушением. Он-то и будет снимать деньги.

Молодой альфа, сидевший за конторкой, без возражений выдал деньги, подсунув книгу для росписи.

Деньги я забрал. Затёр в головах присутствующих (а в конторе таковых нашлось четверо, включая охранника и ещё двух служащих) следы своего присутствия.

Домой пришёл поздно. Часов в девять. Аделька уже два часа как ускакал в школу. Все позавтракали. Вроде как дуются. Или нет? Машка давно вернулась и должна была предупредить, что со мной всё в порядке. Ну-ка…

Эльфи, иди сюда дорогой. Сидя на кухне, цапаю, дующегося, пытающегося увернуться от меня, омегу. Ну, этот-то всегда дуется. Вот. Вот, так. Гипнотическое воздействие успокаивает его и приводит в благостное расположение духа. Оме тут? Тут! Жив, здоров и весел? Да! Что ещё надо?

Теперь Сиджи с Ютом.

Омежки обнаружились в своей, пока ещё пустой комнате. Раскладывали на полу свои немудрящие вещички, с удовольствием ходили на искусственных ножках, приседали, вставали, о чём-то негромко переговаривались.

— Оме! — бросился мне на встречу Ют, как более эмоциональный по сравнению с Сиджи, он, видимо, сильнее привязался ко мне.

— Что, маленький? — я погладил светлые, отросшие ниже плеч волосы омеги.

Подошёл Сиджи. Молча ткнулся мне в бок, осторожно приобняв своими деревянными руками. Глажу и бордовые волосы.

Нагибаюсь и целую обоих в макушки. Они прекрасно чувствуют мои эмоции — я их специально открываю для них. Оме с ними. И пусть от него пахнет другими омегами и альфами… Он наш…

— Так, послушайте меня внимательно, — я вытаскиваю из-за пазухи кожаный мешочек с золотом, — Вот здесь деньги. Большие деньги. Шестьдесят талеров. Десять нам всем на прожитьё. А сорок вам на двоих. Пополам. Это — ваше наследство. Ваше приданое. Тратить их, пока я жив, нельзя.

— А… оме, а Веник? — это Сиджи.

— Веник, Сиджичка, барòн. И средства у него есть, уж поверь мне. А вы простые детки. Эти деньги для вас, поняли?

Кивают.

— Ну, вот и хорошо.

— Оме, а вам?

— Мне? — глажу блондинистую и бордовую головки и прижимаю к себе, — я менталист. Голодным не останусь, не переживайте…

Транслирую им успокоение, доброту и симпатию.

— А… оме, это много? — любопытствует Ют.

— Ну, сам смотри. Наш дом и сад вместе стоят пять талеров…

— О! — удивляются оба.

— А господин Эльфи? И Аделька? — Сижди вопросительно смотрит на меня снизу вверх.

— Ну… — я развожу руками, — я им по пять талеров дам. Это тоже много…

— А… а почему им по пять, а нам по двадцать? — дети, как никто умеют задавать неудобные вопросы.

— А потому… — ерошу светлые волосы Юта, — потому, что вы дворяне, вам одеваться надо, учиться будете в Схоле. Там обучение денег стоит. Больших. Сами подумайте. Вы теперь не крестьянские детишки. А статус требует денег… Это понятно?

Кивнули головами оба.

— Пообедаем. Адельку из школы дождёмся и пойдём по мебельным магазинам. Будем мебель выбирать, кому какая нравится.

От детей полыхнуло радостью — ещё бы — у них своя мебель будет!

Ну, так-то я ничего покупать не планирую. Просто надо посмотреть, как оно там сделано, а потом — в порт, за лесом и в скобяной ряд рынка — за петлями, ручками и прочей фурнитурой. Мебель сделаем сами. Тем более, что мне неофитов-менталистов надо учить. А что для развития интеллекта может быть лучше проектирования и черчения? Так и поступим…

Да, и ещё… У нас пристрой без дела простаивает. В нём у меня по плану парикмахерский салон должен быть — Эльфи пусть деньги зарабатывает и самореализуется.

В дверь постучали.

Открываю. На пороге стоит альфа. Уже в годах. Искусник. Яркие синие глаза неожиданно молодо светятся на смуглом лице с морщинами у глаз. Синий костюм с причудливой вышивкой со стоячим воротником. Тёмные волосы с сединой ниже ушей. Подбородок с ямочкой.

— Здравствуйте. Могу я видеть оме Ульриха Фрейтага Генриха фон Фалькенштейна, маркиза Аранда, младшего сына Герхарда Фридриха, седьмого великого герцога Лоос- Корсварм?

Я разговаривал с Сиджи и Ютом в гостиной и когда пошёл открывать дверь — Эльфи возился на кухне и не слышал стука, то оба омежки увязались вслед за мной.

— О! — пришедший поразился, увидев выглядывающих из-за моей спины детей, — как интересно…

— Это я. С кем имею честь разговаривать? — из под свесившихся по сторòнам лица густых прядей белых волос на гостя пристально, не мигая, смотрели зелёные нечеловеческие глаза с тонким вертикальным зрачком — очки я пролюбил в борделе.

— Меня зовут Максимилиан фон Мальберг. К вашим услугам, оме, — пожилой альфа церемонно раскланялся, приветствуя всех нас троих и скрывая оторопь, вызванную глазами маркиза (от меня не укрылась мелькнувшая в его голове желтизна дискомфорта), — искусник-менталист Схолы Лирнесса…

Глава LXXIII

А! У меня же свиданка сегодня. В четырнадцать часов. С Гризелдом.

Город остывал после жаркого дня. Косые тени падали в переулки, путались в густых крòнах деревьев. Свет закатной Эллы пыльными дымными столбами прòнизывал тенистые дворики и улочки Лирнесса. Я сидел в кафе в самом низу Ноерштрассе. Лёгкий ветерок с моря покачивает края скатерти и доносит аромат от цветущего куста усыпанного алыми махровыми цветами с жёлтой серединкой. Столик, который я выбрал, находился не у самого парапета, а в глубине, закрытый с трёх сторòн шпалерами перевитыми буйно разросшимися какими-то лианами за которым я и ждал Гризелда. Весь в белом — рубашка тонкого полотна и такие же брюки прямого кроя, волосы без особых изысков Эльфи мне заплёл в низкую косу… С собой я ничего не брал, даже денег — с моими возможностями к телепортации, выдернуть из дома всё необходимое — раз плюнуть, а ручки-то — вот они! Свободны!

Гризелд… Вот зачем он мне? Только потому, что член возбудился? А он у меня до того и не реагировал ни на кого… Сам, то есть… Или просто захотелось пообщаться с миленьким омегой? Чёрт его знает…

Размышляя, покрутил на столе высокий стакан с бирновым соком, в котором плавали кусочки льда. Рядом, из-за решётчатых перегородок, сквозь листья слышался тихий смех, разговор — кафе к вечеру заполнялось