Солнце, уснувшее в ладонях ведьмы - Елена Анатольевна Кондрацкая

class="p1">Кстати об Эндрю. Я оторвала взгляд от тарелки, смутно осознавая себя в столовой. Эндрю Фостер сидел рядом с Мэй. Его правая рука была забинтована – последствия моего спасения от котла. Он неловко орудовал вилкой левой рукой, пытаясь наколоть непослушные макароны с сыром.

– Ты опять ничего не ешь, – сказала Мэй, глядя на меня с нескрываемым беспокойством. Она сидела к Эндрю так близко, что их плечи почти соприкасались. Мэй наклонилась и подвинула ко мне тарелку с томатным супом, который я налила, но к которому так и не притронулась. – Ты не заболела?

Я приложила ладонь к груди, где тяжело билось сердце, его стук отдавался во всем теле. Как бывало перед экзаменами, когда я засиживалась допоздна, до отказа накачиваясь крепким кофе. Руки были холодными и липкими от пота, а от одной мысли о еде меня начинало тошнить.

– Всё в порядке, – соврала я. – Просто плохо спала.

– Переделывала эссе для профессора Блай? – сочувственно спросила Мэй. Она не ночевала в комнате, поэтому не видела, как я всю ночь лежала, пялясь в потолок. Поэтому я кивнула. Профессор Блай вернула мне эссе со словами, что моё творчество – «худшее, что она читала». Но ничего переделывать я не собиралась – пренебрежительная «D с минусом» меня вполне устраивала. Не знаю, зачем я врала Мэй, возможно, потому что беспокойство и жалость в её взгляде меня убивали. Я не хотела быть причиной её переживаний – нам их и без того хватало.

– Мы с Эндрю хотим на выходных поехать в Терсо, развеяться, давай с нами, – сказала Мэй.

Эндрю энергично закивал, роняя с вилки макароны.

– Мэй хотела зайти в книжный, а я обещал сводить её в бар. Но вместе, конечно, веселее. Можно сходить на озеро, пока не очень холодно, и…

– Я пас, – перебила я и улыбнулась одними губами. – Но спасибо за приглашение.

– Кэт… – Мэй поджала губы.

– Испортить вам свидание? Вот ещё! – Я сумела рассмеяться и посмотрела на Эндрю, прищурившись. – Надеюсь, ты забронировал хороший отель?

Тот смущённо заулыбался, а Мэй залилась краской. Эндрю прокашлялся и встал.

– Я, пожалуй, схожу за чаем. Мэй, тебе принести?

Мэй кивнула, а стоило Эндрю отойти, перегнулась через стол и зашипела:

– Кэт, ты о чём? Мы не…

– Брось, Мэй, мы все тут уже взрослые мальчики и девочки. Думаешь, я не знаю, почему твоя кровать по ночам пустует?

Мэй стала пунцовой.

– Мы правда всё ещё не… Эндрю мне очень помогает пережить, ну… всё, что случилось. – Она покусала губы и отвела глаза, на её лице смешались смущение, радость и чувство вины. – Он не прикасался ко мне… в этом смысле… Мы только целовались…

– Тогда тем более вам надо поехать вдвоём и наконец потрахаться, – пожала плечами я.

– Извращенка, – пробормотала Мэй, прижимая ладони к щекам и качая головой.

– Можно подумать, ты об этом не думаешь, – усмехнулась я, втайне радуясь, что Мэй, судя по всему, справлялась лучше, чем я думала.

Мэй снова поджала губы.

– Ещё как думаю, но… чувствую себя странно. Джиа… прошла всего неделя с тех пор, как она, а я… я чувствую себя такой сукой…

Я вскинула брови, ни разу не слышавшая от Мэй ничего грубее «дуры». Удивительным образом это меня подбодрило, я искренне улыбнулась и накрыла ладонь Мэй своей.

– Брось, Мэй, ты не делаешь ничего плохого. То, что случилось с Джиа, – ужасно и грустно, но ты не должна отказываться от своей жизни и своих чувств из-за… – Я сжала руку сильнее. – В конце концов, это был её… выбор.

– Я думаю, что вдруг мы могли… как-то… я не знаю, поговорить с ней…

Это был первый раз, когда мы заговорили о Джиа. И, похоже, Мэй думала о том же, о чём я. Что мы не заметили? Почему не смогли её удержать? Помочь? Спасти? От того, что Мэй – внимательная и чуткая Мэй – разделяла мои мысли и переживания, мне стало немного легче. Если уж Мэй ничего не заметила… Противоречивые чувства захлёстывали меня, но одно я знала точно: нельзя погружаться в них, надо продолжать идти вперёд, надо продолжать жить, иначе велик риск последовать за тем, кого потерял. Меньше всего я хотела, чтобы подобное случилось с Мэй.

– Ты ни в чём не виновата, это я точно знаю. Кто угодно, но не ты. – Я улыбнулась так тепло, как только могла. – И лучшее, что ты можешь сделать, – продолжать радоваться жизни. Ради себя. И ради Джиа.

Глаза Мэй наполнились слезами.

– Но…

– Это пройдёт, – кивнула я, с уверенностью заглядывая ей в глаза. – Поверь мне, я знаю, это пройдёт.

К столу вернулся Эндрю, и Мэй быстро смахнула слёзы и беззвучно прошептала: «Спасибо», я улыбнулась в ответ.

– Всё хорошо? – спросил Эндрю, опускаясь на стул и ставя перед Мэй чашку.

– Всё прекрасно, пытаюсь убедить Мэй, что секс с тобой не будет страшным разочарованием.

– Кэт! – воскликнула Мэй и в испуге покосилась на Эндрю. Тот усмехнулся, качая головой и нисколько не смутившись.

– Ты думаешь о чём-то, кроме секса, Китти?

– Иногда, – пожала я плечами. – Например, сейчас я думаю о том, какое проклятие на тебя навести, если обидишь Мэй. И не называй меня Китти, если не хочешь схлопотать ещё одно.

Мне показалось или Эндрю побледнел? Что ж, порой я умела звучать по-настоящему угрожающе, и фамилия Блэквуд была мне неплохим подспорьем. Подмигнув Эндрю, я поднялась из-за стола и подхватила рюкзак.

– Увидимся на лекции, – бросила я, стараясь не обращать внимания на лёгкое головокружение и мушки перед глазами. Мне определённо нужно выспаться этой ночью. А ещё… почему-то от короткого разговора с Мэй мне стало по-настоящему легче. Возможно, в глубине души я боялась, что… боялась за неё. Но жизнь, смущение, трепетная влюблённость, которые излучала её хрупкая фигурка, заставили моё сердце немного успокоиться.

К вечеру пятницы мне всё же пришлось признать, что я заболела. Кое-как отсидев пары и всё ещё пытаясь убедить себя в том, что просто не выспалась – а у меня так и не получилось нормально поспать ни одной ночи, – я поплелась на ужин. Мэй и Эндрю сбежали с последней лекции, чтобы успеть на паром. Махнув мне на прощание, они скрылись из виду быстрее, чем я успела моргнуть, правда, моргала я преступно медленно, хоть всеми силами и пыталась придать себе бодрый вид. Я ненавидела болеть. Лучше подряд отсидеть пять лекций профессора Блай, чем мучиться с отвратительной слабостью и болью в висках. Пожалуй, если Надзор хотел добиться от меня признательных показаний, им стоило просто наслать на меня лихорадку. Я мрачно усмехнулась собственным мыслям и попыталась запихнуть в себя ложку капустного салата, но меня замутило даже от него.

– Хреново выглядишь, – сочувственно сказала Анна, садясь напротив. Столовая была полна голодных студентов – яблоку негде упасть, – но места рядом со мной пустовали. Как и всегда, если я приходила сюда без Мэй и Джиа. И мне нравился такой расклад. Я подняла не слишком довольный взгляд на Анну. Она мило улыбалась. Внимательные глаза изучали меня, пока рука перемешивала пюре со сливочно-грибным соусом. – Заболела?

– Наверное, простудилась, – отмахнулась я, но решила всё же поддержать разговор. – А ты как? Не видела тебя на занятиях на этой неделе.

– Видимо, не стоило нам сидеть у открытого окна той ночью, – беззаботно пожала плечами она. – Тоже валялась с простудой пару дней, но уже чувствую себя гораздо лучше.

Только теперь я отвлеклась от накрашенных алым губ Анны и заметила, что выглядела она бледнее обычного, лицо похудело, а под огромными глазами залегли тени, которые проглядывали даже сквозь плотный слой макияжа. Она не выглядела больной, скорее усталой. Впрочем, ничего необычного – так выглядела половина курса перед экзаменами. Я нахмурилась, понимая, что с трудом могу уследить за своими мыслями. О чём я вообще сейчас думала? Кажется, о том, что Анне охренительно идёт красная помада. Мама тоже любила красный, только носила всегда другой – насыщенный винный – оттенок, который красиво сочетался с её загорелой кожей.