Войны судьбы - Джинафер Дж. Хоффман

Я смотрю им вслед, тихо стоя на ветру. Холод пробирает мою кожу, но я его почти не чувствую. Я почти ничего не чувствую, мое тело немеет само.

— Готовься к худшему, — сказала Хармони. Я сжимаю челюсть, оглядываясь на палатку, тень моей сестры видна сквозь тонкую ткань, когда она мечется внутри, поскольку должна работать над исцелением сломанных пальцев Зоры.

— Не бросай меня, — шепчу я. — Не надо. Блядь. Уходить. От меня.

Глава 22

КРИСТЕН

Когда солнце лижет мне затылок, с колокольни раздается последний звон. Достигнув края Синлона, армия Артоса продвигается вперед.

Я сжимаю свой меч, шлем и доспехи, которые я ношу, плотно прилегают к коже. Солдаты стоят в рядах вокруг меня, но мой взгляд обшаривает их ряды в поисках моей сестры. Наконец, я замечаю Кайю, спешащую с другого конца похожей на пещеру расщелины между горами, в которой мы стоим. Ее доспехи сверкают, когда она встает в самый тыл нашим воинам, поднимая большой палец вверх и показывая его мне.

Из меня вырывается вздох облегчения, и я на мгновение закрываю глаза, глубоко вдыхая. Зору и медицинскую палатку перенесли за пределы поля боя. Она в безопасности, пока выздоравливает, и хорошо спрятана. Если я умру сегодня, у нее есть шанс очнуться, не попав в лапы Артоса, и это победа.

Я снова открываю глаза, когда ровное цоканье, цоканье, цоканье армии Артоса заполняет каждую унцию тишины, но я вынуждена сосредоточиться на солнце. Над ними, с каждым продвигающимся дюймом, тьма разливается по небу, высасывая каждую унцию солнечного света. Черные щупальца обвиваются вокруг солнца, Артос держит его в своих объятиях, пока оно полностью не задыхается, и поле боя погружается в холодную, бесконечно темную тишину.

Солдаты вокруг меня ощетиниваются, когда небо превращается в невозможную ночь, ни одной звезды не видно. Я медленно перевожу взгляд обратно на фронт армии, прослеживая колонну тьмы, которая тянется от облаков к полю боя, и нахожу Артоса Нулевым.

Темный скачет верхом, от него исходит столько тьмы, что солдат, марширующих в радиусе десяти футов от его жеребца, даже не видно. Темные железные пластины брони, прикрепленные ремнями к его груди, и полный шлем, закрывающий его лицо, по крайней мере, являются признаком того, что он не считает себя неуязвимым. Ни сантиметра его кожи не обнажено, и костяшки моих пальцев на рукояти меча белеют.

Как бы сильно я ни хотел сразиться с ним, сегодня моим приоритетом является спасение Векскса, чтобы Зора могла нормально исцелиться. Хотя моя гордость позволяла бы себе возражать, я всего лишь мужчина. Даже если бы мне удалось победить Артоса, я бы никогда не пережил гнев Зоры, когда она узнает. Артос принадлежит ей, и она не может его убить. Больше никому.

— Уничтожьте его поддержку, — приказала Хармони, — выиграйте время для Зоры и убейте любого, у кого пульс не равен нулю по Артосу. Затем она посмотрела на меня, ее глаза сузились, взгляд стал испепеляющим, и она не отводила взгляда, пока я не кивнул.

Хармони стоит обнаженная в первых рядах нашей армии, ее шлем зажат подмышкой, а короткие каштановые волосы Гретты становятся черными по мере того, как темнота Артоса сгущается в густой туман цвета древесного угля. Она держит кулак поднятым в воздух.

— Держать!

Даже тогда, когда Артос и его армия рассредоточиваются по полю боя, их катапульты с магическим оружием со скрипом продвигаются вперед в хвосте их рядов.

Артос слезает с коня и поднимает кулак, чтобы остановить свою армию. Он осматривает нашу линию фронта, затем делает решительный шаг вперед, его бесконечно черный взгляд встречается со злобным рычанием Хармони. Она надевает шлем и движется ему навстречу, держа кулак в воздухе, пока они с Артосом приближаются друг к другу. Ни одна армия не двигается, но каждый солдат затаивает дыхание, когда эти двое стоят друг напротив друга в центре поля.

Я делаю шаг вперед, мой шаг быстр, и остальные следуют за мной — Каллум, Николетт и Америдия следуют за мной, когда мы подходим, чтобы встать рядом с Хармони. Мы согласились, что она не должна идти одна, несмотря на ее протесты по поводу того, что это выставляет ее слабой. Внешний вид не стоит ее жизни, и это была моя идея продолжить эту борьбу, не поддаваться давлению.

— Я должен защитить ее, — обещаю я себе, и мой взгляд снова падает на ее броню.

Хармони останавливается, мы вчетвером останавливаемся позади нее.

Артос окидывает ее мрачным взглядом, и над головой потрескивает молния, раскаты грома сотрясают землю под нами.

— Я не буду вечно ждать, пока ты встанешь на колени, Хармони Эверкор. — Его голос скользит вперед, превосходя его тело. Оно расползается по всему полю боя, и в его темных глазах — всегда вечно черных — кажется, бушует неистовая буря. Вверху вспыхивает молния, и его глаза подражают ей. С возвращением части силы Савина, кажется, у него осталась небольшая часть света, и я ненавижу это. Он этого не заслуживает.

Хармони вздергивает подбородок.

— Даже вечности было бы недостаточно. Мы никогда не преклоним колени перед вашей тиранией.

Я держу свой меч наготове, поглядывая на Каллума. Его брови сведены, на лице хмурое выражение, и у меня скручивает живот.

— Что? — Шепчу я.

Каллум бросает взгляд в сторону своей жены, и Николетт бросает на него такой же встревоженный взгляд.

— Откуда-то берется сила, — бормочет он, его глаза всматриваются в темноту, простирающуюся над Артосом. — Похоже, этот Страж восстает из мертвых.

— Ты все еще можешь видеть мертвых? — Я спрашиваю его.

Каллум кивает.

— Кажется, Николетт и я пересекли завесу между нашим царством и миром мертвых достаточно, чтобы теперь мы могли пересечь ее, когда пожелаем. — Он втягивает воздух, когда Хармони выпаливает что-то нецензурное в адрес Артоса. — Мертвые здесь, Кристен, они наблюдают за нами с распростертыми объятиями. Они планируют заявить права на многих своих братьев и сестер сегодня, и они планируют начать прямо сейчас.

— Так не должно быть, — говорит Артос Хармони. Он делает спокойный шаг к ней, и она выхватывает свой меч, выставляя его между ними в качестве защиты. Он мрачно усмехается, прежде чем все его лицо покрывается темными тенями и угрожающим рычанием. — Дайте мне то, что я хочу, и я не только сохраню жизни на этом поле боя, но и не брошу никого из вас в тюрьму.

— И кем мы станем? — Требует Хармони. — Рабами?

Артос ломает себе шею, опуская руку с собственного меча. Мои глаза сужаются,