Три дня на перекрёстке - Андрей Белкин

– Иди ко мне, тебе без документов сейчас лучше не светиться. Я здесь сама разберусь, – незаметно, в общей суматохе, шёпотом отправила возлюбленного Катя в безопасное место, сунув ключ от комнаты ему в ладонь.

Лифт с Иваном уехал на 14, а Катя, Вова и пассия побежали к бушующей комнате. Краем уха Катя уже слышала, что полиция тоже поднимается на мятежный этаж. Пока в первом корпусе, на 6 этаже, продолжался день рождения, Коля, он же похищенный труп, убедившись, что его больше не ищут, отправился во второй корпус к своей второй зазнобе, которая по глупости считала, что она для Коли стала «бывшей». Тут нужно пояснить, как Коля оказался лежащим в круглой, засаженной тенелюбивыми растениями клумбе, в самом центре крошечного скверика, стиснутого тремя серыми башнями и вездесущей Профсоюзной. Очнувшись плечами и головою на скруглённых трудолюбивым дворником кустах, а телом и ногами на мягкой, укрытой густою травою земле, Коля, обезболенный несовместимой с жизнью обычного человека дозой алкоголя и, не чувствуя: что сломана нога, ключица, вывихнута левая кисть, и треснуты три ребра, поднялся, и резким движением неутомимой спины вправив смещённые в ней позвонки – поплёлся к своей второй пассии. Путь от торца 1 до центра 2 корпуса, где был вход в башню ко второй возлюбленной, как раз и пролегал через скверик, в котором застали Колю ищущие его труп. Коля увидел Катю и Ивана, мечущихся по округе, и спрятался, нырнув в клумбу. Когда ищейки куда-то убежали, а после, звон битого стекла и отблески полицейских машин на время отвлекли их от продолжения поисков, Коля возобновил свой путь. Доковыляв до красивых витрин холла 2 корпуса, влюблённый заметил у вожделенного входа – охранника, мирно курившего в уголке, у двери. Опасаясь, что охранник не пропустит, придравшись к внешнему виду или, что ещё хуже – призовёт полицейских, уже пасущихся неподалёку, влюблённый могучим движением вырвал над головой тяжеленную бетонную урну – на беду кем-то оставленную здесь, и отточенным движением толкателя ядра запустил её прямо в центр тонированной витрины. Стекло вдребезги разлетелось, охранник подавился сигаретой, а отважный влюблённый, воспользовавшись всеобщей сумятицей, бесстрашно пошёл на штурм последнего препятствия к ждущей его в одной из комнат серой башни, принцессы. Он ринулся в проделанный урной в витрине проход, разрывая бритвенными краями упрямого стекла руки, ноги, тело и лицо. Алкогольная анестезия превосходно работала и, несмотря на кровопотерю, отважный рыцарь обскакал стража-охранника, кинувшегося наперерез. То ли придушившая охранника сигарета, то ли прыть отважного, или просто везение с открытым лифтом, а может и всё вместе, но Коля исчез в чреве 16 этажки. Охранник, озлобленный позорным фиаско, не стал больше испытывать судьбу и вспомнил инструкцию. Согласуясь с ней, он набрал старшего смены – человека гору – нашего доброго гения Вову. Вова, получив описание нападавшего, понял, что это исчезнувший труп. Приказав подчинённому не привлекать полицию, Вова через Катю узнал номер студенческих апартаментов, где вероятно скроется обезболенный Ромео, а по совместительству – пропавший труп и, не медля, направился туда. К этому времени Катя, пустив в ход всё своё колдовское обаяние, уговорила прибывший на битьё стёкол и метание гирь наряд, не забирать дебоширов, и под свою ответственность поклялась утихомирить их. Наряд, кстати, привёзший назад трубача Анатолия, но уже без горна и в тапочках, поддался Кате, но пообещал забрать всех переписанных им в мятежной комнате, если подобное повторится. А подобное уже вовсю повторялось в соседнем 2 корпусе. Вова, приказав одураченному охраннику запереть дверь атакованного корпуса, а было уже 11 вечера, заспешил в комнату предмета страсти хитрого Коли. На счастье Кати, Вовы, облапошенного охранника, Анатолия, метателя гирь, всех посетителей вечеринки, и даже комендантов студенческого жилья, и возможно самого ректора – Коля, выйдя из лифта, неожиданно обессилил. Неизвестно, что подействовало на прыть влюблённого, но вместо резких и острых передвижений, свойственных ему ещё несколькими секундами ранее, Коля, с трудом держась за стену, поплёлся к знакомой комнате. Когда Вова выскочил из лифта и побежал к ещё ничего не подозревающим апартаментам 2 четверокурсниц, Коля только постучался в них. До заветной комнаты оставалось несколько шагов, и Вова уже готовился скрутить бессмертного, но дверь отворилась, и крик страха пронзил коридор. Бессмертный завалился в комнату и рухнул навзничь. Ворвавшись на его плечах в обезумевшие апартаменты, охранник увидел двух девиц в пижамах, лезущих на стену над окном и беспрерывно визжащих что-то бессвязное и ужасное. Коля, окровавленный с головы до ног, лежал без движения и кажется спал. С детства не выносивший крика, а женского тем более, Вова наорал на глупых барышень, и они будто мгновенно лишившись голоса, умолкли. После этого, нащупав на шее бессмертного нить пульса, Вова по рации вызвал своего одураченного коллегу с аптечкой. Пока коллега добирался, девицы и человек-гора водрузили спящего на кровать, раздели до трусов, и обмыли его раны мокрыми полотенцами. Коля и, правда, крепко спал, его измотал этот вечер, а алкоголь, кроме обезболивающего, стал ещё и снотворным. Когда прибыл второй охранник, Колю немедля стали заливать перекисью водорода, и латать бинтами и пластырями.

– Труп у меня…, пока он спит, можно его перенести в его комнату, – это Вова, по телефону, сообщил хорошую новость Кате.

Идиотические девицы уже набрали воздуха в грудь, порываясь завизжать, но Вова своим колокольным subwooferным басом осадил их. Девицы беспокойно замолчали, не понимая, почему слово труп, в контексте их комнаты, потеряло свой страшный смысл. Катя, наплетя что-то про согласование с полицией и, избавившись, таким образом, от хвоста в виде действующей Колиной пассии, ускорилась в апартаменты, где бывшая Коли стерегла его труп. Сопровождаемая нерасторопным охранником, Катя переступила порог комнаты перепуганных студенток и увидела своего аспиранта. Это был однозначный труп: окровавленные бинты и пластыри по всему телу и лицу, сине-зелёная нога, взбухшая кожа груди в районе ключицы, неестественно вздымающиеся рёбра каждого вздоха, нелепый шар левой кисти размером в половину головы, всё это – не могло быть живым человеком. Но оно было живым. И даже пьяно храпело двумя ртами, один из которых эволюционировал из разрезанного непокорной витриной подбородка. Носилки, временно похищенные из медпункта, уже были наготове. Колю, вместе с простынёй от его бывшей, переложили на носилки, и странная процессия двинулась к финальному аккорду немного затянувшегося дня рождения. Полиция уехала, но наученная горьким опытом предыдущих вызовов, основала на вахте