В Рождество звезды светят ярче - Софи Жомен

ее ласково, когда она этого заслуживает. Главное, чтобы она знала, чем является для вас, кто вы для нее. Пусть узнает об этом сейчас, тогда вам не придется сожалеть потом.

Агата поражена советами секретаря и не знает, что ответить. Та встает, разглаживает юбку и говорит доверительным тоном:

– Александр уже здесь, думаю, он хочет вас видеть.

Эти последние слова выводят Агату из транса.

– Спасибо вам, Жанин, спасибо за все…

Женщины вместе идут к лифту и поднимаются на административный этаж. Жанин уже собирается скрыться у себя в кабинете, но Агата, движимая порывом, удерживает ее за плечо, чтобы на мгновение прижать к себе. Они понимающе улыбаются друг дружке, потом Агата, затаив дыхание, стучится в дверь Александра. Тот сидит в огромном кресле, такое впечатление, что он заполняет собой все пространство.

– Вот и вы, Агата! Прошу, входите. И будьте так добры, закройте за собой дверь.

Она делает, как ей велено, морщась от усилившегося сердцебиения. Услышав от Жанин, что ее ждет патрон, она загадала, чтобы разговор пошел о профессиональных делах.

– Садитесь, Агата. Хотите кофе?

Она садится на стул напротив него и жалким голоском выдавливает «нет, благодарю».

– Как все прошло с Хлоей? – безжалостно спрашивает он.

Без этого вопроса нельзя было обойтись. В затылке Агаты тут же расползается боль. Обычно это свидетельствует о глухом раздражении, не покидающем ее потом много дней.

– Все хорошо, спасибо…

Воцаряется тяжелая тишина, Агате трудно сохранять нейтральное выражение лица.

– Вы хотели меня видеть по какой-то конкретной причине? – спрашивает она наконец.

– Да, причина – вчерашний вечер.

Агата напрягается, как тугая тетива. Приехали! Глупо было надеяться, что все пойдет так, как будто ничего не случилось. А если так, то лучше обсудить эту тему сразу, причем так, как удобнее ей самой.

– Вчерашний вечер? – повторяет она за ним. – Лучше всего будет обойти молчанием ту нашу небольшую… шалость.

Александр несколько секунд смотрит на нее не мигая.

– Прекрасно. Уверяю вас, я буду держать язык за зубами, можете на меня положиться.

Как его понять? Хорошо хоть, что он не кричит об этом каждому встречному.

– Чрезвычайно вам за это признательна, Александр, – выдавливает она, вставая.

Он тоже встает, провожает ее к двери и там веселым тоном говорит:

– Ваши коллеги могут сплетничать об этом сколько влезет, информация поступит не от меня.

Агата, шагнувшая было за порог, замирает, поворачивается к нему и спрашивает:

– Какие сплетни? О чем вы говорите?

У Александра обескураженный вид.

– Ну, знаете… Они заключили по нашему поводу пари.

Агате страшно вникать в услышанное.

– А если поточнее? Они поспорили, переспим ли мы, так, что ли?

Александр весело кивает.

Агата вспыхивает, как спичка. Забыты робость и смущение, владевшие ею несколько минут назад.

– Как они смеют? Вы тоже хороши! Вы знали!

Видя гнев своей сотрудницы, Александр пытается его потушить.

– Извините меня, Агата, я думал, вы в курсе. Они это не со зла.

Агата воинственно смотрит на директора «Галереи», уперев руки в бока. Она забыла о манерах и во второй раз за только что начавшийся день теряет самообладание.

– Не со зла? Коллеги, друзья поспорили, завалите вы меня в постель. Какая гадость! На что спор? На угощение в кафетерии?

– Помилуйте, Агата…

– Больше никакой Агаты, только мадемуазель Мурано. И, кстати, как вы проведали об этом пари, месье Артман? Уж не приняли ли вы в нем участие? В полной уверенности, что в первый же вечер опрокинете меня на мой же диван. Надеюсь, ставка была скромной, вы не слишком поиздержались?

Александр бледнеет от обиды.

– Что вы несете, Агата? Как вы могли вообразить подобную глупость? Да, я прослышал об этом пари, и что? Наверное, от вас и от меня исходили недвусмысленные сигналы. Вчера мы могли перестать сигналить и начать… Все, молчу. Скажу только, что кто-то из них чуть было не выиграл пари.

Агата близка к тому, чтобы отвесить этому невыносимому позеру пощечину. Его высокомерие и самоуверенность выводят ее из себя.

– Вот как? В таком случае, месье Артман, я шлю новый сигнал. Надеюсь, он достаточно отчетлив, чтобы проникнуть в вашу напомаженную голову: вчерашнее происшествие было и останется минутным помутнением, и я надеюсь, что вы сполна им воспользовались, потому что я не позволю этому повториться.

Она бегом, пренебрегая лифтом, покидает административный этаж, не отдавая себе отчета, что Жанин опять все слышала. Прямо с лестницы она вбегает в свой по-прежнему пустой кабинет. Быстро собирает свои вещи, пихает их в сумку, хватает пальто. Ну и денек! Сначала Хлоя, потом Валерия, и вот теперь Александр Артман. Хватит с нее, пора позаботиться о самосохранении. Суббота есть суббота, «Галерея» вполне обойдется без нее.

16

Агата бесцельно бредет в праздничной толпе. Ходьба помогает, от холодного воздуха проясняется в голове, закипание мозга предотвращено. Не переборщила ли она? Этого она не знает, пока что за нее говорят ее эмоции.

Она позволяет себе слопать в привокзальной палатке жирный кебаб под белым соусом, потом ныряет в кинотеатр авторского кино поблизости. Репертуар ей безразличен, она покупает билет на ближайший сеанс и попадает на полнометражный иранский фильм. В зале всего шесть человек, считая ее. Она не способна думать ни о чем другом и, прежде чем гаснет свет, шлет смс Жозефине: «Скажи, что хотя бы ты не участвовала в этом мерзком пари…»

Четверть фильма Агата плачет. Когда сеанс заканчивается, оказывается, что уже пора забирать у родителей Хлою.

За вспышкой гнева следует приступ апатии. Полнейшей. Она ведет машину, как автомат, паркуется на своем привычном месте, торопится войти, вешает пальто и молча входит в гостиную.

– Агата, cara mia!

Роза встает, чтобы поцеловать дочь, чего не посмела сделать утром. Агата не сопротивляется, она закрывает глаза и успевает уловить слабый запах мыла, исходящий от пушистых материнских щек.

На ковре в гостиной Хлоя и Валерия играют в «Каркассон». Валерия поднимает глаза на сестру, та не может расшифровать ее взгляд. Кажется, Валерия держит строгий нейтралитет, на ее лице не прочесть ни злости, ни благодушия. Ее бездонные глаза наводят Агату на мысль, что она очень плохо знает свою старшую сестру.

– Хлоя, ты готова? – спрашивает Агата.

– Мы только начали партию, – отвечает девочка, не поднимая голову.

Она не протестует, просто сообщает, как обстоит дело, не ожидая возражений.

– Сколько времени длится одна партия?

– Если бы ты со мной играла, то знала бы, – ставит ее на место племянница.

У Агаты перехватывает дыхание, Роза закрывает ладонью рот. Тогда из своего кресла подает голос