Алтарь для Спящего бога - Аня Викторовна Кузнецова

на неё. Кома провёл пальцами по тонкой шее в скромному вороту платья, прошёлся по его краю и всё же опустил руку отстранившись. Гленна, открыв глаза, внимательно посмотрела. Немного растерянно, словно ребёнок, которому показали медовый пряник, поманили, а потом отняли.

– Скажи нет. Ударь меня. Укуси. Сделай хоть что-нибудь, иначе…

– Иначе что?

– Я за себя не ручаюсь, – он крепче сжал её бедро и провёл ладонью выше.

Она коротко вздохнула и прижалась теснее. Обняла за шею, вцепившись пальцами в волосы.

– Не ручайся. Я разрешаю.

– Ты сведёшь меня с ума, женщина.

Кажется, он всё же сошёл с ума и утром на него обрушится вся кара неба и земли.

Он запутался в завязках и крючочках. У женщин всегда полно этих преград ― попробуй разверни. Хотелось сделать всё правильно, а получилось неловко, со смехом. Она смеялась естественно, но тихо, словно не привыкла это делать. А потом стало совсем несмешно, когда он медленно потянул вверх нижнюю рубашку. Она была такой… лёгкой и совершенно не стеснялась своей наготы. И он тонул, что в запахе её, что в зовущих ласкающих руках, которые с нетерпением начали стягивать с него одежду.

Кома выдохнул, укладывая её на кинутую у огня шкуру, и коснулся губами маленькой груди, вызвав всхлип. Изголодавшийся по женскому теплу, он совсем потерял голову. Всё оттягивал, желая насладиться моментом. И только когда Гленна взмолилась, вцепилась в его волосы и притянула к себе, вошёл в неё. Она вздрогнула, выгнулась и застонала. Крепко сжала его бёдрами. Стискивал, сжимал до синяков пальцами мягкую кожу и двигался, совершенно, забыв, где он и с кем.

Кожа к коже. Словно и нет никакого мира там, снаружи. Только движение, древнее как мир. Он смотрел в глаза Гленне, не желая пропустить момент. Дрожали длинные чёрные ресницы, губы приоткрылись, на щеках горел румянец. А когда она забилась пойманной птицей, то Кома совсем потерял голову. Он несколько раз сильно толкнулся вперёд и упал зажмурившись. Звёзды вспыхивали и гасли. Кружилась голова. Гленна тихо вздохнула и обняла его.

Приходящий, забери его. Что же он наделал!

.

Он и вправду оказался таким же тяжёлым, как она себе представляла. Но Гленне было хорошо, тепло и… уютно. Вот так, распластанная на полу у очага в старом доме посреди леса она чувствовала себя уютно. И никаких сожалений или угрызений совести. Они придут, потом, а пока… Можно закрыть глаза и покачиваться на волнах такого бесстыдного удовольствия. Наверное, жизнь её ничему не учит, раз вновь поддалась своим же страстям.

Кома приподнялся, заглядывая ей в глаза. Вздохнул и откатился в сторону. Гленна немного смутилась, почувствовав влагу между ног. Она совершенно забыла, что её поступки могут иметь последствия. Серьёзные и необратимые. С другой стороны, она прекрасно понимала, что худшее с ней уже случилось, а последствия… может оно и к лучшему.

Гленна резко села, испуганная такой холодной расчётливостью. Боги, она согрешила с человеком, которого толком не знала. Пусть он спас её! И хорошо, если после он будет держать язык за зубами. А если нет? Она помнила, как люди отпускали сальные шуточки в её адрес. А если… Но Кома поступил совершенно иначе.

– Что-то не так, ― вздохнул он. ― Прости, я должен был остановиться, но что сделано, то сделано.

Большая, тёплая ладонь коснулась её спины и погладила успокаивая.

– Ты не хочешь меня ни о чём спросить?

– А должен?

– Да наверное.

Пальцы прошлись по позвонкам невесомой лаской. Гленна зажмурилась и прижала колени к груди. Хуже чужой жалости, только своя к себе.

– Прошлое оно имеет свойство забываться.

Она промолчала. Будь что будет – она не станет вспоминать, хотя бы в эту ночь.

Едва взошло солнце, метель стихла. Гленна слушала тишину и внезапно пожалела, что всё так быстро закончилось. Есть многое, что она хотела бы забыть, но эту ночь сохранит. Дурёха. Но что делать, если в её жизни слишком мало радостей, а судьба всегда зависела от воли в начале брата, а теперь герцога Альгара Баккереля. Последний, правда, оказался куда как милосерднее, нежели можно было надеяться.

Очаг давно погас, и холод медленно пробрался в дом, но Гленне было тепло от прижатого к ней горячего тела. Она приподнялась, разглядывая лицо мужчины, и невольно улыбнулась, а следом коснулась густых, тёмных волос. Жёсткие на ощупь. Кома приоткрыл один глаз и лукаво посмотрел на неё, а рука крепче сжалась на талии.

– Ещё рано, ― сонно проговорил он.

– Солнце встало. Настал новый день.

– Рано, значит, рано, – проворчал он.

Осмелев, Гленна провела по его щеке, почувствовав под пальцами шрам.

– Значит, ты любишь поспать?

И охнула, когда мужчина подмял её под себя. Он навис сверху, внимательно смотря в глаза. Хмыкнул.

– Зимой да. Ночь долгая, день короткий. Солнце только встало, а дорога до Раата займёт всего ничего. Зачем спешить? К тому же если есть такой пир.

Он наклонился, коснувшись жаркими губами шеи. Гленна прикрыла глаза и выгнулась. Отругать себя у неё ещё будет предостаточно времени. Голова стала совсем пустой, когда Кома обхватил губами сосок и потянул. Прочь стыд, прочь глупые мысли. Когда она встанет пред богами, то скажет, что была счастлива, пусть и всего-то ничего.

И глаза его, почти чёрные смотрели с такой… жаждой.

– Мне нравится, когда ты так… урчишь, ― прошептал Кома.

– Ка-а-ак…

– Вот так.

Дыхание перехватило, когда он приподнял её и медленно вошёл. В груди родился тихий стон.

– Разве это так называется?

Дыхание коснулось виска, и Кома тихо рассмеялся.

– Я пытаюсь быть вежливым, ― и сам застонал. ― Ты сводишь меня с ума.

Гленна вцепилась в его плечи. Она умирала и заново рождалась, словно какой-то маг решил изменить законы мирозданья. Смешивалось дыхание, а тело стало таким лёгким ― того гляди взлетит.

А когда всё закончилось, то её совершенно внезапно охватил ужас. Такой всеобъемлющий, что даже дыхание перехватило.

Что же она наделала!

Глава 13. Слепая истина

Третий день безымянный младенец не давал спать всему дому. Глафира уже походила на тень и спала на ходу. Эрия сжалилась над ней. Всю ночь и следующий день укачивала несчастного ребёнка. Ближе к вечеру Аника забрала его, и девушка решила немного поспать. Её разбудила суматоха во дворе. Ржали кони, кричали люди, и весь дом практически ходил ходуном. Эрия едва успела одеться, когда в комнату постучала Глафира и попросила спуститься. Мужчины сновали туда-сюда, кто-то требовал