Ангел с разбитыми крыльями - Янина Логвин

Волосы рассыпаются длинными прядями, ладони ударяются о стену, и Ангел сзади так близко, что я не понимаю, кто стонет, он ли я, когда он подбивает мою ногу своей, сдвигает бикини и проникает в меня. Удерживая рукой под бедром, ударяется сильнее, ещё сильнее.… Запускает горячий язык в ухо… и в глазах темнеет от понимания, что я вновь не хозяйка себе, даже если тело отвечает. В этой комнате бьется только желание Ангела, а всё остальное служит ему.

Чужой офис, чужая комната… и даже моя чужая жизнь.

Резиновая кукла Карла. А чем я лучше?

Кончив, он не сразу меня отпускает. И все же ему приходится это сделать, чтобы застегнуть брюки и дать мне возможность одернуть платье.

Руки не слушаются, ноги тоже. Небольшое окно в комнате словно плывет, застеленное пеленой слез, вставших в глазах. И, повернувшись к окну, я не смотрю в холодное лицо сбоку от меня, не желая его видеть.

Я опускаю на грудь бюстгальтер и дрожащей рукой натягиваю на плечо платье. Убираю с шеи волосы, которые без специальной сеточки, слетевшей вместе с париком, теперь не собрать.

— Ева….

А вот молнию на спине застегнуть не получается.

— Уходи.

— Прости, я скучал и не сдержался, — глухо говорит Ангел, и это последняя капля в чашу, переполненную солью нашей встречи.

Я поднимаю на него взгляд и поворачиваюсь.

— Скучал? Ты?!

Синие глаза смотрят без сожаления, на твердых губах ещё осталось тепло моей кожи, и я ударяю по красивому лицу ладонью, чтобы их закрыть.

Вскинув другую руку, ударяю Ангела по щеке.… и вскрикиваю от боли, когда пощечина обжигает пальцы.

— Ох.…

— Соле, кто же так бьет. В следующий раз сжимай руку в кулак.

Это обидно и разрушительно — чувствовать боль и в руке, и в сердце. И слезы текут, не остановить.

— Ненавижу тебя! Ты не можешь меня брать, когда хочешь, слышишь?! Я тебе не кукла! Никогда меня не ищи. Не хочу тебя видеть!

Он не уходит, и я отворачиваюсь. Пытаюсь застегнуть молнию, но у меня не получается, и Ангел заходит за мою спину. Застегивает на мне платье и поднимает с пола парик. Говорит, снова вернув сухость в голос:

— Не возвращайся в офис, Ева. Ни завтра, никогда. Это небезопасно. И забудь, что меня здесь видела.

Не возвращайся? Для меня это уже невозможно! История с турагентством закончилась вместе с моей карьерой суперменеджера, как только он вошел в «Анфиладу». Мог бы и не говорить.

— Не беспокойся, — произношу негромко, — я не стану мешать вашему с Карлой счастью. Судя по тому, что ты только что сделал, ее можно от души пожалеть.

Но мне не удается уколоть Ангела. Его ответ лишен и намека на обиду.

— Карла мне не нужна. Она лишь средство добраться до ее отца, и будь она умнее, сама поняла бы это. Сегодня я убью Джанни Скальфаро. Уже скоро! Только за этим я здесь.

Что?

— Или заплачу за твои слезы, Ева.

Я потрясенно застываю, изумленная таким признанием Ангела. Медленно поворачиваюсь к нему, приоткрыв губы.

— Ты.… что сделаешь?! — выдыхаю.

Но мы оба знаем, что я расслышала сказанное до последнего звука и повторять признание нет необходимости.

— Нет! Он же.… он… опасный человек! — говорю с испугом. — Я слышала, что опаснее его семьи в Ломбардии только клан Санторо!

И не важно, где я это слышала, сейчас я не помню, что должна молчать.

Красивые глаза Ангела вновь как ледяные осколки — синие и холодные. И голос остывает до бесцветного стекла, когда он отвечает, прямо глядя на меня:

— Я знаю, кто он есть, без прикрас.

Я ничего не могу с собой поделать и качаю подбородком, распахнув глаза.

— Ты с ума сошел…

— Возможно.

— Но…. почему?!

— Когда-то четверо ублюдков изнасиловали и убили мою мать. Джанни Скальфаро был одним из них и главной тварью, которая решила, что в праве лишить её жизни. Мой отец считал его другом, но он убил и его. В тот день я был с родителями и всё видел.

Мне казалось, я спрятался — в восемь лет я ещё боялся чудовищ, Соле. Но они нашли меня и не пощадили. Играли в ковбоев, стреляя в землю у моих ног, пока не сбросили с моста в реку.

Лучше бы убили, потому что следующие восемь лет я провел в аду. С тех пор я не живу, а существую, и всё помню. Я выжил и должен совершить возмездие. Любой ценой.

— Любой?

— Любой! И ты не сможешь этому помешать. Никто не сможет, маховик уже запущен. Но я не хочу, чтобы это коснулось тебя.

Ангел достает сотовый и делает звонок.

Абонент тут же соединяется, и я слышу жесткое:

— Тони, ты видишь по маяку, где я в здании?… Хорошо. Нет, ещё не время. Сейчас я перемещусь в офис «Анфилады», а ты придешь на это место и заберешь девушку. Никаких вопросов. Отведешь ее к машине и возвращайся на место. Скоро я появлюсь на парковке с младшими Скальфаро. Действуйте с Пьетро, как уговаривались.

Он отключает звонок и прячет телефон в карман. Говорит тише:

— Мне пора, Соле.

Признание Ангела так прямолинейно-ужасно, что правда поражает. Но я знаю, какой несправедливой и жестокой бывает жизнь. Насколько беспощадны ее жернова — однажды сняв кожу и перебив кости, уже не дарят исцеление. И чужая вендетта для меня слишком страшна, чтобы я рискнула встать на пути чужой же мести.

И все же я прошу, прижав руки к щекам и потрясенно глядя на Ангела сквозь пелену в глазах.

— Пожалуйста, Адам… не трогай Карлу. И сам, пожалуйста!..

Но что ещё хочу сказать, и о чём попросить, не знаю. Иногда мне кажется, что я живу в параллельном мире, из которого никак не найду выход. Открываю двери одну за одной, бегу по лабиринтам, а выхода в нормальную реальность всё нет.…

Прежде чем уйти, он подходит ко мне и проводит большим пальцем по щеке, убирая с неё волосы.

— Это не твоя история, Ева. Будь осторожна на дороге, ты взволнована. Я постараюсь.

Глава 13

Я не запомнила, как вышла из здания бизнес-центра и села в машину. Как ехала через весь Милан к северному шоссе и дальше в Бергамо. Я очнулась уже на парковке у здания школы, куда приехала, чтобы забрать Марию, и с изумлением обнаружила себя с распущенными волосами и без парика.

В последний момент сдержав панику,