Ангел с разбитыми крыльями - Янина Логвин

— Заткнись.

— У меня нет ключа. Я с вечера спал под твоей кроватью, — наконец отвечает, — хотя залезть под неё было трудно, но я худой. А потом сторожил твой сон.

— Чёрт, Тео, — чертыхаюсь. — Ты умеешь удивлять! Зачем? Я же сказал, что всё со мной будет нормально! — недовольно рычу, но он уже привык к моей сухости, и как ни в чем не бывало пожимает плечами, как будто не слышит.

— Я не хотел, чтобы ты был один. Мы команда, Ангел, такие же как Железный Джио и лейтенант Рольф из «Космических самураев». И если придет полиция, я скажу, что Адам — это я. Пусть они меня арестуют! Я тоже Санторо!

Судя по тону Теодоро, он настроен серьёзно. Сложно сказать, какие мысли крутились в его голове, пока он несколько часов сидел под кроватью, а потом влез на неё, но явно не мирные. И в этом моя вина, права Селеста. Я слишком зациклен на своей мести и прошлом… на врагах семьи, чтобы думать о том, что рядом со мной чувствует Тео.

Чёрт! Надеюсь, я скоро освобожу его от этого дерьма.

Я выдыхаю, расстегиваю ремень на брюках и снимаю их, собираясь пойти в душ. Пытаться выставить друга из спальни бесполезно. Он либо уйдет сам, когда захочет, либо будет сидеть под дверью часами — не обижаясь, просто принимая мое нежелание видеть его, как факт.

— Ладно, Тео, забыли. Никто не станет тебя арестовывать, я об этом позаботился. Ты прав, мы команда. Просто помни: если ты окажешься под моей кроватью ночью — даже не вздумай вылезать из-под неё в темноте! Я жутко боюсь кротов и могу тебя покалечить.

— Я помню. Кроты роют норы из сада в спальню и объедают уши. Ты так говорил, поэтому я спал у стены, а ты с палкой у края. Но ты не кротов боялся, Ангел, а того, кто к нам приходил. А потом ты его убил, и мы сбежали. Теперь моя очередь тебя защищать!

— Че-ерт!

Я, не сдержавшись, чертыхаюсь, споткнувшись о брюки и прищемив палец на руке дубовой дверью шкафа. Сегодня кто-то много болтает, и этот кто-то — я сам!

Вновь открыв шкаф, беру из него белье, футболку и иду в душ. Не оборачиваюсь к Тео, потому что не могу видеть его прямодушные глаза.

Лучше бы он ничего не помнил!

Но мне приходится на него посмотреть, когда он окликает меня:

— Ангел!

Я останавливаюсь и оборачиваюсь.

— Это был дерьмовый сон, Тео. Забудь! Сейчас я уеду, а ты оставайся здесь, я предупрежу Селесту. Тебе лучше не спускаться вниз — у Марио гости. Но когда вернусь, мы вместе посмотрим твоих самураев, договорились?

— А плохие люди?

— Они горят в аду.

— Все?

— Нет. Твой Железный Джио ещё не сложил оружие.

Тео округляет глаза.

— У тебя руки разбиты. Как ты будешь держать меч?

Приходится свирепо поднять бровь.

— Зубами. Сомневаешься, Рольф?

Тео неожиданно расплывается в улыбке и смеется. Ловко перекатившись через голову по постели, подхватывает мою подушку и подбрасывает вверх.

— Лейтенант Рольф! Думаешь, мы психи, Ангел?

Думаю? Я в этом уверен. Хотя отвечаю другое, ловким движением поймав подушку в воздухе и возвращая её в друга:

— Я — нет, а вот ты, б-барашек — точно да!

Он прижимает подушку к себе и складывает на ней руки, опускает на них подбородок. Смотрит задумчиво, словно хочет о чём-то спросить. Я уже отвернулся и открыл дверь в ванную комнату, но на пороге не выдерживаю:

— Ну что ещё, Тео? Говори, пока я не засунул твою задницу под кровать!

— Ангел, кто такая Ева?

***

Дед не спрашивает, куда я ухожу, когда через четверть часа мы встречаемся с ним в гостиной. У него есть вопросы, но он знает, что не получит на них ответов, и не останавливает меня, хотя его женщине это не нравится.

— Марио, я не уверена, что Адаму сейчас безопасно покидать виллу. Труп Скальфаро только недавно обнаружили, а значит на дорогах может быть полиция.

Хозяин дома и не думает спорить. Он сделал свое дело с младшими Скальфаро, отпустил своих парней, и теперь, сунув руки в карманы брюк, хмуро провожает меня взглядом.

— Жизнь жестока, Селеста, и мой внук об этом знает.

Я надеваю куртку, беру в руки мотоциклетный шлем и оборачиваюсь к Селесте.

— Как Тони, Сел?

— Слава богу, сквозное. Могло быть хуже, — отвечает она и после секундной паузы недовольно замечает: — А ты, Адам, так мне и не показался.

— Я в порядке.

— Что ты.… что ты чувствуешь? — все же решается спросить. Ночью она собиралась вколоть мне психолептик, решив, что моей психике нужен барбитурат. И, похоже, расстроилась, когда у неё это не вышло.

— Увы, — я недобро усмехаюсь. — Ничего, что ты могла бы записать в свою тетрадь наблюдений за маньяками, — честно отвечаю. — Что же до полиции… Не сегодня, так завтра, когда найдут видео ублюдка, вам следует ждать гостей. Селеста?

— Да?

— Не давай им насесть на Тео, если он решит играть героя и маячить поблизости.

С лица женщины исчезает беспокойство и появляется едва заметная, но всё же гордая улыбка за мальчишку, к которому она успела прикипеть душой.

— Не дам, Адам. Но поверь, Тео справится. Мой мальчик гораздо умнее, чем о нём думают!

***

Я приезжаю в Верхний Бергамо, паркую мотоцикл на уже знакомом месте под облетевшим тополем, и иду к дому, в котором живет Ева. Иду так, словно других дорог в этом мире не существует.

Их и нет с той первой ночи, когда я впервые здесь оказался, услышал в беспамятстве её голос, и взял без права то, что мне не принадлежало.

Теперь, где бы я ни был, меня тянет сюда. Каждый раз с новой силой к теплой и нежной Соле. К пугливой и гордой молодой женщине, и нет смысла спрашивать себя, почему.

Она не случайность, она — потребность, это знает каждый атом и нерв в моем теле, вот почему не побороть желание видеть ее и чувствовать. Сбегать сюда из своего проклятого мира.

Наша вчерашняя встреча в Милане стала полной неожиданностью для обоих. Я не привык к сюрпризам и увидеть Еву в сердце семьи врага — едва не стоило срыва всей операции «Скальфаро». А для неё наша встреча обернулась шоком, об этом сказал растерянный взгляд и дрожащие руки.

Мне стоило