Ангел с разбитыми крыльями - Янина Логвин

вспомнила, чем рискую, и взяла себя в руки. Найдя парик в сумке, кое-как надела его и подняла воротник плаща. Глядя в зеркало, со второй попытки подвела губы помадой… и на несколько секунд прикрыла глаза, чтобы успокоиться.

Мне удалось улыбаться учительнице всё время, пока она рассказывала о том, какой старательный и умный мой сын Марио, и сообщала подробности предстоящей школьной ярмарки «Прощание с осенью», для которой следовало изготовить ручные поделки. А вот развеять тревожность дочери, когда мы остались с Вишенкой одни, не удалось.

Она считывала малейшие эмоции с моего лица, и так же, как я, ощущала сгущающиеся над нами тучи, поэтому обняла меня, дала себя поцеловать, и тихо забралась в седан.

Когда мы выезжали с парковки, то уже обе знали, что прощаться с осенью в этой школе, скорее всего, будут без нас.

Моя уверенность в завтрашнем дне таяла на глазах, и все же я старалась сохранить остатки самообладания, зная, что в последующие дни оно мне понадобится, как воздух. Пока окончательно всё не растеряла, встретив во дворе дома в Верхнем Бергамо синьору Белуччи в окружении моих соседей.

Нарядная и довольная, с уложенными в пышную прическу седыми волосами и в светлом пальто, синьора Лидия стояла на террасе с дочерью Валерией, зятем Витторио, и что-то оживленно рассказывала Габриэлю и Кристиану.

Здесь тоже пили шампанское, невзирая на погоду, и улыбались. Под потолком террасы горела светодиодная гирлянда, которую Витторио успел повесить за месяц до Рождества, а в воздухе витал запах сигарет с ментолом.

Валерия заметила нас первой и, полуобернувшись, помахала рукой. Пудель Рики тут же радостно завилял хвостом и побежал навстречу Мари.

— Анна! Как хорошо, что ты вернулась! Скорее иди к нам, у нас тут новости на миллион! Привет, Марио!

Конечно же мы поднялась на террасу к компании, стараясь ничем не выдать внутреннюю тревожность. Просто мама и сын, возвращающиеся домой после рабочего дня. Мне было приятно видеть этих людей, с ними мы прожили несколько месяцев хорошей и спокойной жизни. И все же улыбка вышла натянутой.

— Добрый вечер всем. Что случилось? В нашем доме у кого-то День рождения?

— Можно и так сказать — засмеялась Валерия. — Но бери выше, Анна! Наша мама сегодня давала интервью известному телеканалу Италии и встречалась с самим Жозе Бастильо! Мы час назад прилетели из Рима, и… о, боже! — женщина с чувством приложила руку к груди. — Это было незабываемо!

— Интервью, да ещё и встреча с известным киноактером? — Я действительно удивилась. Лет тридцать тому имя Жозе Бастильо было очень популярно среди любителей комедий. — Вот это новость!

— Представь себе, девочка! — довольно расцвела Лидия. — Я и не знала, что этот старый пес ещё жив, а он возьми и вспомни обо мне! Мы были соседями и ходили в одну школу. Жозе родился и жил вон на той улице… — синьора показала рукой в сторону домов, виднеющихся вдалеке. — Признавался мне в любви и обещал жениться, а потом в девятнадцать сбежал в Рим с заезжей тридцатилетней актриской. Но я не тосковала. Чёрт с ним, оно того стоило! А он, оказывается, чувствовал за собой вину, и в свой юбилей решил попросить у первой любви прощения.

— Мама, согласись, — вставила слово Валерия, — это было очень трогательно! Жозе такой обаятельный!

— Стервец, растрогал до слез! Когда мне восемьдесят, а его шестой жене сорок, самое время почувствовать себя особенной!

Лидия от души расхохоталась, и все подхватили.

— Главное, мама, что ты была потрясающе элегантной и красивой!

— И целых три минуты в эфире, мы с Габриэлем смотрели! — уверенно заявил Кристиан, пихнув своего парня локтем, и тот кивнул:

— От начала и до конца!

— Теперь ты в курсе, Анна, что мы живем в доме звезды телевидения, и за это надо поднять бокал!

Кристиан налил шампанское и протянул мне. Я взяла.

— Поздравляю вас с дебютом, синьора Белуччи! — поздравила хозяйку и вместе со всеми пригубила вино.

Но не успела сделать и пары глотков, как вдруг ощутила ужас и побледнела, заметив на груди женщины под расстегнутым пальто знакомый позолоченный кулон с радужным опалом. Вещь недорогую, но заметную — особенно на светло-кремовой блузе.

Пожилая синьора увидела мой остановившийся взгляд, но расценила его по-своему.

— Да, Анна! — довольно улыбнулась, раскрыв пальто шире и показав украшение соседям. — Я надела твой чудесный подарок в Рим, и не напрасно! Когда ведущая спросила, какому ювелирному дому женщины в Бергамо отдают предпочтение, и не подарок ли это Бастильо, я ответила, что мужчины в моей жизни были щедры лишь на слова. И Жозе в этом отношении за последние полвека ничуть не изменился! А потом гордо похвасталась перед камерами, что женщины в Бергамо делают такие потрясающие украшения сами! И одна из них прямо сейчас живет в моем доме!

— О, нет!

— Что? — растерялась пожилая синьора, и мои губы сломлено дрогнули.

— Я…. так рада.

— Анна, я что-то не то сказала? Ты ведь сама его сделала?

— Да, сама. Просто.… это так неожиданно! И.… я польщена, Лидия.

К синьоре Белуччи вернулась на лицо улыбка, и она ещё раз поблагодарила меня. После чего продолжила рассказ о поездке в Рим, из которого я уже ничего не слышала…

Кулон. Безделица.

Кто сейчас вообще смотрит телевидение?

Кто заметит мелькнувшее на экране украшение, пусть и оригинального дизайна? А тем более свяжет его с ювелиром Сантой Греко?

Нет, я снова себя накручиваю. Боюсь невозможного.

Вряд ли кто-то из моего прошлого, даже случайно включив такой большой телеканал, как RAI, где ежедневно мелькают тысячи лиц, обратил внимание на пожилую синьору из Бергамо.

Особенно на то, о чём она говорила.

Это так же маловероятно, как… Как шанс того, что именно мой кулон она предпочтет драгоценностям для поездки в Рим.

Я пошатнулась, и Габриэль, который всё это время был молчаливым и как-то странно на меня смотрел, всполошился, поддержав рукой под спину.

— Анна, с тобой все хорошо? Какая-то ты сама не своя сегодня.

Я из последних сил улыбнулась парню.

— Да, всё хорошо, Габи. Просто сложные дни на работе, я плохо спала и очень устала, пока вела машину из Милана. Я лучше пойду домой. Хорошего вечера!

Попрощавшись с компанией, взяла Вишенку за руку, спустилась с террасы и вошла в подъезд. Молча поднялась с дочерью на второй этаж и не сразу поняла, что остановилась и стою перед дверью, не спеша входить.

Мои мысли были сейчас не здесь, и даже не в этой части Италии. И это был крайне плохой