Дочери судьбы - Тара Хайланд

После трех лет штудирования естественных наук в Кембридже, так и не приобретя друзей, Пирс наконец осуществил свое желание и стал работать в семейной фирме. Для начала Розалинда послала его в финансовый отдел на младшую должность, где он медленно, но неуклонно поднимался по служебной лестнице, дойдя до финансового директора. Наконец-то он был доволен.

Лишь одно его печалило: он так и не женился. Пирс мечтал иметь семью: жену, детей. Но, видимо, было не суждено. Уильям в юности ухаживал за множеством красивых девушек, Пирс же всегда чувствовал себя неловко в их обществе. Это была та самая неуклюжесть, которая преследовала его в «Грейкорте». Но он смирился с одиночеством и находил утешение в том, что относился к семье Уильяма как к своей собственной. Изабель нравилась ему с самого начала, и, хотя он был немного разочарован тем, что Уильям не выбрал его шафером – вместо него эту должность получил Магнус, – все равно с головой ушел в свадебные планы. Хотя официально Пирс не был крестным Элизабет, он всегда о ней заботился.

И Пирс был доволен холостяцкой жизнью. В конце концов, зачем ему жена? Работа и семья плавно переплетались друг с другом и занимали все его время, а в те редкие моменты, когда он оставался один, он с удовольствием читал или гулял. Через день по очереди приходили экономка и горничная, чтобы поддерживать порядок в его доме на Ричмонд-хилл. А для вечеров, как сегодня, когда ему было немного одиноко, существовал «НВ8»[25].

«НВ8» был закрытым элитным клубом, спрятанным в зеленом переулке недалеко от стадиона «Лорд-крикет-граунд» в стенах роскошной виллы эпохи Регентства. Его частыми клиентами были знаменитости, политики и члены королевской семьи, а девизом – осмотрительность. Чтобы стать членом клуба, нужно подать заявку, которая тщательно проверяется, и ждать в очереди около двух лет. Посетителей принимали по предварительной записи, чтобы они не пересекались друг с другом. О встрече договаривались по незарегистрированному номеру телефона, с которого отвечал бесстрастный голос. У каждого члена клуба был уникальный ПИН-код, так что по телефону никогда не упоминали имена.

Дамы тоже были высшего качества: модные, образованные, умные и хорошо знавшие светский этикет. Оплата производилась банковским переводом: тридцать тысяч авансом за платиновую карту члена клуба и от пяти тысяч фунтов за четырехчасовой обед.

Пирс состоял в клубе десять лет, но редко посещал само здание, предпочитая пользоваться услугами по вызову. Он считал, что так быстрее и надежнее. Этот день не стал исключением. Пирс позвонил из машины, и через двадцать минут после того, как он вернулся домой, раздался звонок в дверь. Спустившись ко входу, он увидел отъезжающий блестящий «мерседес». Водитель высадил девушку и останется дежурить поблизости на случай неприятностей.

Снаружи стояла симпатичная блондинка. Свежая, невинная…

Пирс отступил.

– Проходите.

Девушка вошла в коридор и вопросительно посмотрела на Пирса.

– Наверх, – пояснил он. – Третий этаж, четвертая дверь слева.

Она была для него новенькой. Впрочем, как и остальные – каждый раз девушки менялись. Некоторые мужчины предпочитают одну и ту же гостью, находя утешение в привычном и знакомом. Но не Пирс. В клубе знали об этом и о многом другом. Предпочтения фиксировались и соблюдались неукоснительно. Ему нравились стройные натуральные блондинки не старше восемнадцати лет. Перед приездом по инструкции они удаляли макияж и надевали что-нибудь девичье и мягкое, предпочтительно хлопчатобумажное, и, конечно, без каблуков, кожи, латекса. Цвета должны были быть пастельными; рекомендовалось избегать черного, красного или фиолетового. Мелочи были расписаны строго и конкретно, и девушки следовали им в точности. Просьбы могли показаться странными, но они слышали и более нелепые требования.

Наверху Пирс сидел на кровати и наблюдал, как девушка расстегивает пальто и снимает шаль, скрывавшую лицо.

– Вам нравится? – скромно спросила она.

Пирс облизал губы.

– Прекрасно.

И одиночество волшебным образом испарилось.

В четырех сотнях километров к северу от Лондона Эмбер Мелвилл была далеко не одинока. В конце концов, у нее появилась новая лучшая подруга Ева.

Пожив неделю в одной комнате, Ева и Эмбер стали неразлучными. И на сегодняшний вечер у них в планах стояла задача: сбежать из поместья «Бомонт» и немного развлечься. Эмбер подозревала, что выбраться будет непросто. Кампус огораживала высокая стена с запертыми воротами на всех входах. Камеры наблюдения отслеживали каждый метр территории, а между закатом и восходом солнца снаружи зажигалось три сотни огней.

Но Ева держалась уверенно.

– Э-эт только выглядит суровее, чем на самом деле, – весело заявила она, откидывая густые черные волосы с тщательно накрашенного лица.

Как и все латиноамериканские красотки, она предпочитала ярко-розовую лайкру и тяжелые золотые украшения. Ева крутнула бедрами перед зеркалом – профессиональный прием самбы.

– Всем пофигу, что мы сбежим, лишь бы они об э-этом не знали.

Свет погас в десять. В десять пятнадцать девчонки выбрались из дома. Держа в руках туфли на шпильках, они на цыпочках прошли по коридору и спустились по пожарной лестнице. Ева сунула двадцатифунтовую купюру одному из охранников, и он проводил их до боковых ворот. Судя по тому, как Ева ему подмигнула, Эмбер заподозрила, что она подсунула ему гораздо больше.

Когда он закрыл за ними ворота, у Эмбер сильно забилось сердце.

– Как же мы вернемся? – прошептала она.

Ева вскинула голову.

– Не волнуйся, – сказала она, застегивая шубу из искусственного меха и прикрывая откровенный наряд. – Все будет в порядке. Saca?

Она схватила Эмбер за руку и потащила вниз по склону.

Тот вечер в пятницу стал одним из лучших в жизни Эмбер.

Добравшись до Уитби, они спросили у местных жителей, где все обычно развлекаются, и через десять минут уже стояли в очереди перед тусклым заведением под названием «Синди», одним из немногих ночных клубов городка. Махнув перед вышибалой фальшивыми удостоверениями личности, они сдали пальто в гардероб и с важным видом направились в бар. Благодаря смазливой мордашке Эмбер и увеличенной с помощью силикона груди Евы им без труда удалось привлечь внимание группы парней из «Чатсуорта», местной школы с пансионом для мальчиков, расположенной в полумиле от поместья «Бомонт».

Девушки уселись у стойки бара, а парни кружили, угощая их водкой и апельсиновым соком. Поскольку парней было больше, Эмбер и Ева расслабились и позволили парням соревноваться за их внимание.

Время шло, и постепенно стало ясно, что обеим понравился самый красивый из парней, Джед. Заметив, что он не сводит глаз с груди Евы, Эмбер переключилась на запасной вариант – Льюиса. Когда фавориты определились, менее удачливым осталось только ретироваться и попытать счастья с разогретыми местными девчонками.

Было уже за полночь, когда Джед наклонился к Еве.

– А не хотите зайти к нам в гости? У нас есть компакт-диски, музончик послушаем.

Ева тут же вскочила с барного стула.

– Конечно, – согласилась она, даже не удосужившись посоветоваться с Эмбер. – Пойдем.

Джед и Ева двинулись вверх по холму, обнявшись, хихикая и перешептываясь. Сразу видно, люди в этом деле бывалые. Менее опытные Эмбер и Льюис молча тащились за ними, все больше осознавая, что их друг к другу не тянет. Но на Эмбер в конце концов подействовало спиртное. Она наблюдала, как вела себя с Джедом Ева: то ненароком касаясь его грудью, то сбрасывая туфлю, так что ему пришлось надеть ее на босую ногу. Раньше ей это казалось заигрыванием. Но теперь Эмбер считала это верхом изысканности. Она театрально поежилась, убедившись, что Льюис заметил.

– Замерзла? – спросил он без надобности.

– Да, – ответила она, сексуально выпятив нижнюю губу, как репетировала перед зеркалом.

Он осторожно протянул руку и ее обнял.

– Так лучше?

Она улыбнулась из-под опущенных ресниц и кивнула.

Через полчаса Эмбер лежала в кровати Льюиса. Ева была в другом конце комнаты, у Джеда. Уже маячил срок возвращения в школу – два часа ночи, и они зря времени не теряли. Эмбер слышала стоны и тихие шорохи со стороны Евы и Джеда и на мгновение задумалась, занимаются ли они «этим». Наверное, нет. В том, что они все занимались «этим» в одной комнате, было что-то неприличное, но водка отлично