Соблазнительная скромница - Валери Боумен

Несколько мгновений спустя, вернувшись в реальность, Кристофер, обнимая ее, даже представить не мог, что первый раз с дебютанткой-девственницей может быть таким умопомрачительным.

И он уже хотел ее опять.

Глава 23

На следующее утро, спускаясь к завтраку, Лиз разве что не светилась. Покусывая заусенец большого пальца, она с улыбкой вспоминала минувшую ночь. Ей все еще было больно, одолевала усталость, но никогда она не чувствовала себя настолько хорошо. Джессика была права: все, что удалось испытать этой ночью, было несравнимо с тем, о чем она читала в книгах. Ее охватывала дрожь при одном воспоминании об этом. И конечно, ей хотелось повторить это, и не раз, как можно скорее.

Элизабет надеялась избавиться от похотливых мыслей, если лишится девственности с Кристофером, но теперь, когда это произошло, ей захотелось еще: двух раз было явно недостаточно. Ночью он подарил ей наслаждение еще раз и на рассвете тихо покинул спальню. Элизабет, оставшись одна, обняла подушку, вдыхая его запах. Ей почти не удалось поспать, но она еще никогда не чувствовала себя счастливее.

Элизабет едва миновала гостиную, как дверь в нее со скрипом открылась, и Кристофер, схватив за руку, втянул ее внутрь.

— Доброе утро, — широко улыбнулась ему Лиз.

Учитывая, что маркиз почти не спал этой ночью, как и она, он выглядел потрясающе. В синем сюртуке и бриджах из оленьей кожи, благоухающий чистотой и одеколоном, он был неотразим. Она быстро прижалась к нему всем телом, обняла за шею и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала.

Кристофер ответил на поцелуй, и она схватила его за лацканы, требуя продолжения, но он мягко отвел ее руки и как-то очень серьезно посмотрел на нее.

— Нам нужно поговорить.

Лиз приподняла бровь:

— Может, лучше займемся чем-нибудь поинтереснее? Я притворюсь, что плохо себя чувствую, а ты можешь прийти ко мне в спальню, и мы…

— Лиз, я серьезно: мы должны поговорить.

— Прекрасно! — Она отступила от него на шаг и скрестила руки на груди. — О чем?

— Эта ночь была… — Кристофер отошел от нее и провел рукой по лицу.

Элизабет застыла. Он ведь не собирается сказать, что это была ошибка? Она просто закричит, если он скажет такое. Ей наконец удалось заставить его преодолеть нелепое сопротивление их обоюдному влечению. Он же не собирается приняться за старое, не так ли?

— Эта ночь была восхитительной, — договорил наконец Кристофер, повернувшись к ней лицом.

Она перевела дыхание, шагнула к нему и попыталась обнять, но он отступил назад.

— Мне нужно кое-что тебе сказать, а я не могу думать, когда ты приближаешься ко мне.

— Ты слишком много думаешь, — возразила Лиз и опять потянулась к нему. — И у меня тоже есть что сказать тебе.

— Да? И что же?

Она вскинула голову и хитро улыбнулась:

— Я думала, что с меня будет достаточно одной ночи, но это не так, уже хочу еще.

Брови у него сошлись на переносице, ноздри затрепетали: он явно пребывал в шоке.

— Ты это серьезно? Ведь я лишил тебя девственности! Мы должны пожениться.

Она отскочила словно ошпаренная.

— Что? — Губы ее сложились в виде буквы О.

— Ты слышала. — Он запустил пятерню в волосы. — После этой ночи нам придется пожениться.

Элизабет упрямо надула щеки и решительно замотала головой:

— Ты сошел с ума? Вся прелесть нашей договоренности заключается том, что ни один из нас не хочет жениться.

На мгновение закрыв глаза, Кристофер застонал:

— Лиз, только подумай: Торнбери — мой друг, и я просто не могу оставить все как есть…

— Но ведь для всех ты мой поклонник, — заявила Элизабет. — И у нас вполне может быть любовная связь. Мы не знаем, сколько это будет продолжаться, но пока ведь это доставляет нам удовольствие, а потому не надо ничего усложнять.

— Ты меня не слышишь: нам нужно пожениться! — в отчаянии воскликнул Кристофер.

Она сделала еще шаг назад и нащупала ручку двери за спиной.

— Нет, нет и нет! Нам не нужно жениться! Не бывать этому! Я хотела заняться с тобой любовью, это да, но выходить за тебя не хочу, как и вообще ни за кого. Мне и в голову это не приходило: ведь и тебе этого не хочется.

Он что, сошел с ума?

— Не думал, что тебе придется это объяснять. Достойный уважения джентльмен не должен оставаться в стороне, лишив невинности благородную леди…

— Но ведь ты же у нас повеса, — пошутила Лиз, но он оставался серьезен.

— Элизабет, ты должна меня выслушать.

— Нет, не должна. — Она понизила голос до шепота. — Ты не можешь указывать мне, как поступить. Я никогда бы не легла с тобой в постель, если бы подумала, что есть хоть один шанс, что ты будешь настаивать на браке. — Она взялась за ручку двери. — Нет нужды говорить об этом еще раз. Мы ничего никому не скажем, так что причин идти под венец не будет.

Кристофер стиснул зубы: ну почему эта упрямица не хочет выслушать его доводы?

— А как насчет последствий? — привел он самый весомый аргумент.

— Нет никаких последствий. Ты не… э-э… ты уверен, что ребенок не появится или нет?

— Да, уверен.

— Вот и прекрасно! Тогда нет проблем.

— Нет проблем? Но ведь я лишил тебя…

Элизабет зажмурилась и едва не выругалась.

— Да перестань ты об этом талдычить! Ты ничего меня не лишал: я сама вручила ее тебе, свободно, добровольно. — Открыв глаза, она рубанула рукой в воздухе. — Я терпеть не могу, когда мужчины ведут себя так, словно никто, кроме них, не может принимать решения. Тебе все еще интересно, почему я не хватаюсь за возможность выйти за тебя?

Ну почему она так упрямится? Ей ведь известны правила, принятые в обществе. Не может же она действительно верить в то, что не нужно ничего предпринимать, после того как провели ночь. Он отлично все понимал, шаг за шагом приближаясь к ее двери минувшей ночью.

— Другого пути нет. Я скомпрометировал тебя, и мы должны пожениться.

Она резко повернулась к нему: глаза полыхают темным огнем, руки скрещены на груди.

— Никто меня не компрометировал! Господи, как я ненавижу это слово! Я сама так решила — ведь уже не ребенок.

Втянув носом воздух, он процедил:

— Ты, как и я, прекрасно понимаешь…

Элизабет не дала ему договорить, понизив голос до гневного шипения:

— Я, как и ты, прекрасно понимаю, что никто не должен узнать об этом.

Кристофер приложил ладонь ко лбу. Ему с ней не справиться.

— Прекрасно! И что дальше? Мы снова будем изображать ухаживания