Опороченная - Вероника Ланцет

Жаль, что он не понимает, насколько это особенный момент для меня. Сам факт того, что я обнажаюсь перед ним — беззащитная — должен показать ему, насколько я искренна и как сильно я хочу его.

— Ты заставляешь меня забыть о том, кто я, — неопределенно признаюсь я.

Это не самое откровенное приглашение, но и не ложь. Потому что он действительно заставляет меня забыть о том, кто я и все, что я строила для себя последние годы.

Он заставляет меня… чувствовать.

— Ты тоже заставляешь меня забыть о том, кто я, — он наклоняется вперед, и я чувствую его дыхание на своем лице.

В прошлом я бы отпрянула. А сейчас… Я тоже наклоняюсь, встречая его почти на полпути.

— Ты искушаешь меня, солнышко, — хрипит Басс. — Ты искушаешь меня забыть о своей работе, ты искушаешь меня забыть о том, что я джентльмен. Ты искушаешь меня делать с тобой злые, злые вещи, — делает паузу, и я сглатываю, почти теряясь в его словах.

— Ты тоже меня искушаешь, — шепчу я, обвивая его шею руками.

Это все, что ему нужно, чтобы наконец-то врезаться своими губами к моим. Потому что это не нежный поцелуй.

Отнюдь.

Его зубы захватывают мою нижнюю губу и прикусывают ее. Его язык лижет шов моих полуоткрытых губ, ища путь внутрь.

Я даже не задумываюсь, широко раскрываю губы, прижимаясь к нему все ближе и глубже.

Я тянусь к нему языком, встречаясь с его языком легкими движениями, которые, кажется, еще больше возбуждают его, и он притягивает меня к себе ближе, моя грудь оказывается вровень с его грудью.

Я слегка вздыхаю, мой центр внезапно соприкасается с его очень твердой частью, и…

Я стону.

Боже, этот звук вырывается из моих губ, и я бессильна остановить его, трение настолько сильно, что заставляет меня дрожать от удовольствия.

Его рот все еще на моем, пробует, поглощает. Нет нежности, когда влажные губы встречаются с влажными губами, зубы сталкиваются, когда мы отдаемся хаосу. В том, как он занимается любовью с моим ртом, нет ничего упорядоченного.

Его руки, лежащие на моей спине, опускаются ниже, пока он не обхватывает мою задницу, еще больше приближая меня к своей эрекции и насаживая на нее.

— Черт, солнышко, — стонет напротив моих губ, тяжело дыша.

Басс слегка отстраняется, оставляя меня в оцепенении, губы распухли, глаза остекленели.

Он смотрит на меня так, как будто никогда раньше не видел. Но так же быстро этот взгляд исчезает.

Вместо того чтобы отстраниться, он слегка приподнимает мои бедра, насаживая на свой твердый член.

Мой рот приоткрывается в задыхающемся стоне, когда я чувствую, как его длина касается моего клитора. Мои руки вдруг оказываются на его плечах, я крепко прижимаюсь к нему, мои бедра продолжают перекатываться по его бедрам, стремясь повторить предыдущее ощущение.

Ураган удовольствия проходит через меня, когда я снова двигаюсь, и вижу, что он внимательно наблюдает за мной. Его ноздри раздуваются, когда он видит мои раскрасневшиеся щеки и мои затвердевшие соски, проглядывающие сквозь ночнушку.

Он продолжает нежно двигать меня по своей эрекции, его глаза не отрываются от меня, и он подмечает каждую эмоцию, промелькнувшую на моем лице.

И в тот момент, когда я чувствую, как внутри меня что-то нарастает, он увеличивает темп, опускает рот к моей груди и быстро покусывает сосок через ткань.

Громкий стон застает меня врасплох, и я с трудом верю, что он исходит из моих собственных уст. Но когда мои глаза закрываются, а мышцы спазмируются по всему телу, я понимаю, что ничего не контролирую.

А вот он — да.

Он мастерски играет моим телом так, как я никогда не думала, что оно способно.

И когда я схожу с кайфа, я могу только ошарашенно и растерянно смотреть на него.

— Ты восхитительна, когда кончаешь, — Басс поднимает руку и большим пальцем ласкает мою щеку. — Не думаю, что когда-либо видел более соблазнительное зрелище. Ты околдовала меня, Джианна, — говорит он мне, и я отмечаю резкость его тона, то, что ему не нравится, как я на него влияю.

Но я настолько ухожу в себя от этого ново обретенного удовольствия, что не обращаю на это внимания.

Я только глубоко и удовлетворенно вздыхаю, прижимаясь к нему ближе и кладя голову ему на плечо.

Однако я понимаю, что он еще не закончил, его член все еще тверд подо мной. Но он, похоже, не торопится это делать. Он даже не упоминает об этом, пока мы остаемся в таком состоянии несколько длительных минут.

В этот момент я начинаю по-новому уважать этого громадного зверя.

Он мог бы снять напряжение с помощью моего тела. Я знаю, что мог. Мало того, что положение позволило бы ему вынуть член и трахнуть меня прямо там, но я не знаю, смогла ли бы я ему помешать.

Он говорит, что я околдовала его, но боюсь, что околдована тут я.

Потому что с ним я чувствую себя в безопасности. Он прогоняет страх.

И это самое большое чудо из всех.

Он проводит пальцами по моей спине, прижимая меня к своей груди, и на меня опускается чувство покоя.

— Расскажешь мне, что случилось? — спрашивает он, понизив голос.

— Я не люблю грозы, — отвечаю я, не углубляясь в подробности.

— Хм, — хмыкает он, и я не думаю, что он купился на мою неубедительную отговорку. Тем не менее, он не заставляет меня отвечать ему.

Вместо этого он обхватывает меня руками и укладывает нас обоих на кровать.

Лежа на боку, я прижимаюсь к нему грудью. Я все еще чувствую очертания его твердого члена на своем животе, и тот факт, что он ничего не попросил взамен оргазма, делает меня немного смелее.

Держа зрительный контакт, я опускаю руку между нашими телами, оттягиваю пояс его треников и тянусь внутрь, чтобы обхватить его.

Его рука тут же накрывает мою, останавливая меня.

— Нет, — шепчет он, и я хмурюсь. — Ты не должна ничего делать. Дело не во мне.

— Но… разве ты не хочешь… — я осекаюсь, румянец заливает мои черты.

— Ты не за этим сюда пришла, солнышко, — он убирает мою руку со своих брюк. — Как бы мне ни хотелось трахнуть тебя и кончить на все твое идеальное тело, я этого не сделаю.

— Почему?

— Потому что я уже однажды взял то, что ты не хотела отдавать. Я не хочу, чтобы ты чувствовала давление и делала то, чего не хочешь.

Я не могу не посмотреть на него в замешательстве, мысль о