Опороченная - Вероника Ланцет

Разумеется, это не кажется таким трудным, как я думала. Его прикосновения не пугают меня. Возможность большего не пугает меня так, как должна была бы.

Просто… у меня перехватывает дыхание.

Иногда мне трудно определить, какие эмоции он во мне пробуждает. Я настолько привыкла к тому, что ужас и тревога овладевают моим телом, что поначалу я боялась, что у меня может начаться приступ. Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что моя физическая реакция — это не страх, а волнение.

Томясь в моем животе, они могут ощущаться одинаково, но это не так.

Благодаря ему я снова чувствую, что мое тело принадлежит мне.

И это, наверное, самый ценный подарок.

Я думала, что потеряла себя в ту ночь два года назад. С тех пор я чувствовала себя утопающей, борющейся в бурном море с несколькими глотками воздуха то тут, то там. Я никогда не думала, что доберусь до берега. Я никогда не думала, что смогу снова дышать.

Но появление Басса в моей жизни показало мне, что мое тело все еще способно желать — как бы я ни боролась с этим вначале. Оно все еще способно чувствовать.

Добавив последние штрихи к своему наряду, я спускаюсь вниз.

Басс уже на заднем плане, внимательно наблюдает за происходящим. Но как только я попадаю в поле его зрения, я чувствую на себе его взгляд, который окидывает каждый сантиметр моего тела.

Я бы соврала, если бы сказала, что не думала о нем, когда выбирала этот наряд. Я хотела вызвать у него именно такую реакцию.

Его глаза слегка расширились, рот полуоткрылся, когда он продолжил рассматривать, как платье обнимает мои изгибы, облегающий крой подчеркивает формы моего тела.

Ему нравится то, что он видит.

Мои глаза встречаются с его глазами в другом конце комнаты, и на его лице появляется медленная, чувственная улыбка, когда он впивается в меня, ничуть не стесняясь того, что проверяет меня в присутствии отца.

— Вот ты где, Джианна, — надувает губы отец, едва взглянув на меня, и смотрит на часы, продолжая говорить об опоздании.

Козима одаривает меня гримасой, но когда я поднимаю на нее бровь, подзывая Басса к себе, она отворачивается, зацепившись рукой за локоть отца, идущего впереди.

Когда мы выходим из дома, нас уже ждут два лимузина, а за ними еще несколько машин с охраной. Несомненно, Козима не захотела делить со мной одно пространство и попросила отца отвезти ее отдельно. В обычной ситуации я бы устроила скандал, просто чтобы доставить ей неудобства и убедиться, что ее план не пройдет даром. Но в сложившейся ситуации дополнительное время, проведенное с Басом наедине, поможет мне успокоить нервы.

— Ты в порядке? — спрашивает он, когда мы наконец-то остаемся одни в машине и направляемся в сторону Метрополитен-музея, где будет проходить гала-концерт.

— Да, — киваю я. — Я приняла таблетку перед отъездом. Это должно помочь мне пережить ночь.

— Я всегда буду твоей тенью. Тебе не о чем беспокоиться, — он сжимает мою руку и тянет меня к своей стороне лимузина.

Я спотыкаюсь, довольно неловко падая к нему на колени.

— Что ты делаешь? — Толкаю его в плечо, забавляясь. — Я не могу помять свое платье. Или испортить макияж, — говорю я, надувшись.

— Я знаю, — он поднимает мой подбородок, его глаза смело смотрят в мои. — Но это не значит, что я не могу сделать что-то другое, — он проводит пальцем по моей шее, задерживаясь на том месте, которое он посасывал сегодня утром.

— Ты прикрыла ее, — скрежещет он, обдувая дыханием мою кожу. — Что я тебе сказал, солнышко? — прижимается лицом к моему горлу, жест мягкий, но угроза в его голосе звучит безошибочно.

— Что… ты мне сказал? — запинаясь, спрашиваю я, теряясь в ощущениях его теплых губ на моей коже.

— Эти шикарные ублюдки должны видеть, что ты помечена, — продолжает он, открывая рот и проводя дорожку влажных поцелуев по моей шее.

— Я не могу… мой отец увидел бы, — пытаюсь вразумить его.

Как бы мне ни нравилась его метка на мне, я не могла рисковать. Особенно на таком публичном мероприятии, где это только подогреет сплетни обо мне.

— Но в том-то и дело. Весь мир должен знать, что ты недоступна. Что ты занята… — он прервался, когда дошел до моего декольте.

Платье с квадратным вырезом в декольте, и облегающий лиф заставляет мою грудь выпячиваться.

Положив руки на мою грудную клетку, он наклоняется вперед и приникает ртом к выпуклости одной груди, томно облизывая ее, а затем всасывая.

— Басс, прекрати! — Я игриво ударяю его.

Я была серьезна, когда сказала, что меня нельзя видеть с засосом — не сегодня.

— Нет, — говорит он мне в ответ, его горячее дыхание обдувает мою кожу и заставляет меня дрожать.

В нижней части тела уже ощущается покалывание, и как бы я ни старалась не реагировать, я не могу сдержать стон, который вырывается у меня, когда он начинает ласкать ртом мою грудь.

— Басс, — хнычу я и хватаюсь руками за его волосы.

Он продолжает сосать и облизывать, сосредоточившись только на видимых участках.

Мои соски уже твердые, все мое тело содрогается от желания. А когда его руки медленно скользят вверх-вниз по моему платью, я в одну секунду готова попросить его избавить меня от страданий.

Мое тело помнит, какое наслаждение он подарил мне прошлой ночью, и хочет повторения.

— Вот так, — шепчет он своим густым голосом, поднимая глаза и встречаясь с моими. — Теперь все будут знать, — продолжает он, поднимая один палец и проводя им по моей груди, обводя красную метку, которую он оставил на ней.

— Ты мудак, — бормочу я, наполовину раздраженная, наполовину слишком возбужденная, чтобы обращать на это внимание.

— Я знаю, — ухмыляется он. — И тебе это нравится, — подмигивает.

Как раз когда я собираюсь ответить, машина останавливается, доехав до места назначения.

Я быстро пытаюсь привести себя в порядок, прежде чем выйти из машины и присоединиться к отцу. Басс молча следует за мной, быстро принимая серьезный вид и позу телохранителя.

Метрополитен-музей кишит людьми, все приглашены на эксклюзивный благотворительный вечер в форме аукциона.

Несколько залов на первом этаже, в греческой и римской галереях, открыты для общения гостей. Вся атмосфера пьянит, когда я обхожу многочисленные статуи, высокий потолок и великолепное освещение помещения создают ощущение подлинной античности.

Жаль, что мне приходится общаться со всеми этими людьми, которых отец постоянно подбрасывает мне, иначе я бы получила гораздо больше удовольствия от торжества.

Козима быстро находит