Благочестивая одержимость - Энса Ридс

— Да, — она сжала руки перед собой, глядя то на меня, то на Массимилиано, — мне было тяжело это слышать. Но я знаю, что Бог ответит на наши молитвы и освободит Массимилиано. Он хороший человек.

Её итальянский акцент пробивался сквозь английский, и понять, что она говорит, было непросто.

— Я верю в систему правосудия, всё наладится, — поддержав беседу, сказала я, когда Сперанца, наконец, повернулась к нам, оторвавшись от адвоката, и мы завязали разговор женским коллективом. Меня поразило то, что мой голос не дрогнул, и то, как мне удавалось стоять на ногах, рядом с такими людьми.

— Массимилиано такой сильный и смелый, — произнесла Сперанца, и её голос, звучал так, как будто она была убита горем, но при этом гордилась своим племянником.

†††

— Ещё есть моя кузина, Донателла. Она единственная оставшаяся девушка в нашей семье, остальные её сёстры были убиты французской мафией, когда они однажды ворвались в их дом и убили всех в отместку за то, что мы убили их дона и его семью, — водя пальцами по моему бедру, Сальваторе продолжил, — она станет для тебя отличной подругой, она всегда будет верна нашей семье. Она учится на хирурга и часто «играет» с некоторыми из наших предателей, отрабатывая навыки разреза и прочих тонкостей хирургических вмешательств.

†††

— Вижу, ты познакомилась с моей невестой, Нирваной, — сказал Сальваторе, встав рядом со мной, обняв меня за талию и прижимая к себе.

— Хотелось бы, чтобы это произошло при более благоприятных обстоятельствах, — сказала Донателла, а затем улыбнулась молодому мужчине, который с мрачным выражением лица направился к нам.

Мужчина кивнул Сальваторе, затем всем нам, после чего его взгляд на несколько секунд задержался на мне, и он присоединился к разговору. На нём был костюм от Армани, на вид он был примерно моего возраста, и у него были самые длинные волосы из всех мужчин Эспозито. Его волосы были распущены, и он хромал.

— Погода такая же мрачная, как и моё настроение, — проговорил он, его акцент был более американским, чем у остальных членов семьи.

†††

— Это всё?

— Сын Сперанцы, Валентино, он один из четырёх капо, которые у нас есть. Он часто помогает мне, и хорошо разбирается в цифрах. Он, словно, ходячий калькулятор, и в его голове одни цифры. Он больше американец, чем итальянец, поэтому я заставил его остаться в Италии, чтобы он не забывал о своём итальянском происхождении.

†††

— Мне пора домой, но я рад, что мы снова увидимся. Ужин в воскресенье? — спросил он, глядя на мать, которая облегчённо рассмеялась.

— О, сын мой, ты знаешь, как все ненавидят мою стряпню. Однажды я сожгла лазанью и сразу стала плохой хозяйкой. Мы поедем к Сальваторе, — она повернулась к нам и улыбнулась, — не так ли? У нас есть повод отпраздновать, ведь Сальваторе привёз нам ещё одного члена семьи — красивую молодую женщину.

Я улыбнулась ей в ответ.

— Конечно. Было бы здорово принять гостей в нашем доме.

— Ну, мне нужно подготовиться к заданию, так что мне нужно немного попрактиковаться, — сказала Донателла, поворачиваясь к Валентино, — не возражаешь, если я поеду с тобой? Ты ведь говорил, что у тебя есть кто-то для меня.

Он кивнул и закинул руку ей на плечо.

— До свидания, кузен и будущая жена кузена, — попрощался он, кончик его рта приподнялся в ухмылке, которая не затронула его глаз. Они с Донателлой направились к выходу, и мы с Сальваторе последовали за ними. На прощание Сперанца повернулась ко мне, поцеловав меня в обе щёки, и опустила на лицо солнцезащитные очки.

†††

— Есть ещё что-нибудь, что мне следует знать? — спросила я, сидя на коленях Сальваторе, обхватив ногами его талию и ощущая его член внутри себя. Положив голову ему на плечо, я впилась губами в его шею, чувствуя, как он входит и выходит из меня, заполняя меня целиком и заставляя меня вздрагивать и стонать от каждого ощущения, получаемого в этой позе.

Я почувствовала, как сжимаюсь вокруг него, прежде чем испытать оргазм. Я с трудом перевела дыхание.

— Да, но на сегодня всё, — ответил он, положив руки мне на бёдра, притягивая меня к себе для поцелуя.

Глава 20

Руки Сальваторе скользили по моему мокрому телу, как шёлк по воде, обводя каждый сантиметр моей кожи. Моя голова была откинута назад, а руки лежали по обе стороны ванны, на которую опирался Сальваторе, пока я кричала в чистом экстазе.

— Сальваторе... — стонала я, слёзы катились из глаз от наслаждения, и меня сводило с ума, как ему удавалось заполнить меня так, словно это было в первый раз.

Мои бёдра горели, когда я оседлала его в воде, я старательно двигалась, чтобы с каждым движением его члена во мне задевал то самое сладкое местечко внутри меня. Он обхватил губами мой чувствительный сосок, посасывая и покусывая его, доводя меня до безумия. Моё тело стало намного чувствительнее, и лёгкие прикосновения к соскам казались пыткой, и мне казалось, что это я стала ненасытной.

Я почувствовала, как у меня сжался живот, а стоны превратились в отчаянные крики, когда я потянулась, взяла его яйца в руки и начала ласкать их, чтобы заставить его кончить быстрее.

— Чёрт! — блаженно стонала я, достигая кульминации, почувствовав, как его хватка на моей заднице усилилась, когда он заставил меня скакать на его члене.

С трудом переводя дыхание, я опустилась и прижалась к нему, глядя на багровые следы, которые я оставила на его шее. Сальваторе обнял меня, прижимая меня к груди, и я обхватила его за плечи. Его член пульсировал внутри меня, продолжая наполнять меня, и моё тело вздрагивало от блаженного удовольствия в ответ.

†††

Мы вернулись в Хэдли вчера вечером и сегодня должны были встретиться с моей семьёй за ужином. То, что началось как быстрый секс в душе, перешло во второй раунд у раковины в ванной, а затем ещё один в гардеробной, когда мы пытались привести себя в порядок перед ужином.

— Мне больно — пожаловалась я, прижимаясь к нему.

На самом деле, это была не боль, это было больше похоже на какую-то сексуальную гиперчувствительность.

Сальваторе ничего не ответил, только крепче обнял меня, осыпая меня поцелуями, поглаживая моё тело руками.

— Нам нужно готовиться к ужину с твоей мамой. Если только ты не слишком плохо себя