Пепел. Гори оно все... - Весела Костадинова

У нее были сотни вопросов, которые она могла бы задать. Почему он дал ей поверить? Почему обещал, что не уйдет? Что она сделала не так? Но она не произнесла ни одного. Какой смысл? Ответы ничего бы не изменили. Мать оказалась права — до ужаса, до тошноты права. Даже со сроком угадала, словно видела будущее. Эта мысль резала, как нож, но Альбина не позволила себе распасться. Не здесь, не перед ним.

— Аль… подожди… — прошептал Артур, шагнув ближе, его голос дрожал. — Подожди… Я не собираюсь… Ну, то есть… Аля…

Она остановилась, но не обернулась. Ее плечи напряглись, а пальцы сжали ремешок сумки так, что ногти впились в ладонь. Она заставила себя повернуть голову, глядя на него через плечо, но ее глаза были пустыми, как будто вся жизнь из них ушла.

— Есть что-то еще? — спросила Альбина, и ее голос звучал глухо, словно доносился из-под воды — или, скорее, из-под земли, где хоронили ее надежды. Она смотрела на Артура, но взгляд был пустым, как будто вся жизнь вытекла из нее, оставив только оболочку.

Он стоял перед ней, и в его глазах, обычно таких уверенных, теперь была боль — такая неподдельная, что на секунду ей захотелось поверить, что он действительно страдает. Что ему не все равно. Но эта мысль тут же утонула в холодной волне реальности, которая накрыла ее с головой.

— Ты все равно узнаешь… — прошептал он, и его лицо побледнело, как будто слова, которые он собирался произнести, жгли его изнутри. — Все равно… Аля… Я… я правда…

Она замерла, чувствуя, как сердце сжимается в предчувствии нового удара. И вдруг, как молния, ее осенило. Она поняла, еще до того, как он сказал. Это было так очевидно, так болезненно ясно, что она почти удивилась, как не догадалась раньше.

— Ты влюбился, — сказала она, и ее голос был странно спокойным, почти бесстрастным, хотя внутри все кричало. — Ты влюбился, да, Артур?

Он опустил взгляд, словно не в силах выдержать ее глаза, и кивнул. Его голос, когда он наконец заговорил, был едва слышен, как будто каждое слово вырывалось с трудом:

— Да… Влюбился, Аль… Так, что и дня без нее не могу. Даже отпустить на час не могу. Это как удар было… увидел — и очумел…

Альбина почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она смотрела на него, на его сгорбленные плечи, на его лицо, полное вины, и не могла поверить, что это происходит. Не могла поверить, что человек, который еще недавно называл ее "рыжиком", обещал быть рядом, теперь говорит о другой с такой страстью, которой она никогда в нем не видела.

— За две недели? — спросила она, и ее голос дрогнул, выдавая боль, которую она так старалась спрятать.

Артур поднял глаза, и в них была смесь стыда и какого-то отчаянного признания.

— За два часа… — выдохнул он.

Эти слова ударили сильнее, чем все, что он сказал до этого. Два часа. Два часа, чтобы перечеркнуть все, что было между ними — ее надежды, ее доверие, ее любовь. Два часа, чтобы она, Альбина, стала для него лишь воспоминанием, ошибкой, которую он теперь пытался исправить своей честностью. Она хотела закричать, спросить, кто она, что в той, другой, такого, чего не было в ней самой, но горло сдавило, и она лишь сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони.

— Ясно, — сказала она, и ее голос был таким же мертвым, как ее сердце. Она не знала, откуда взялась эта сила, это спокойствие, но оно было единственным, что удерживало ее от того, чтобы развалиться на части прямо здесь, перед ним.

— Аль, я не хотел… — начал он, шагнув к ней, но она отступила, качая головой. – И она этого не хотела… она плачет…. Знает, что тебе будет больно…. Она не соглашалась на отношения, но… ее ко мне тоже тянет….

— Что? — Альбина замерла, и ее голос сорвался, превратившись в хриплый шепот. Ей показалось, что земля под ногами заходила ходуном, как будто весь мир накренился, готовый рухнуть. В глазах заплясали черные круги, и она инстинктивно схватилась за ствол дерева рядом, чтобы не упасть. Тонкие каблучки ее туфель предательски скользнули по гравию, но она удержала равновесие, хотя внутри все рушилось. — Что?

Она смотрела на него, и ее лицо, еще секунду назад бесстрастное, теперь было искажено смесью шока и боли.

- Нет…. – прошептала она, - нет…. Это…. Артур, скажи, что я ошиблась….

- Прости… - прошептал он.

Она устояла на ногах, она даже смогла не заплакать, не закричать, когда внутри у нее разлилось раскалённое железо. Она смогла не разораться матом и не ударить. Она смогла только сжать зубы, чтобы не произнести и звука.

- Прости, - услышала она. – Эля не хотела этого….

Ей хотелось громко рассмеяться. А потом просто сдохнуть, здесь, на этом самом месте.

- И я не хотел….

- Когда?

- Сразу…. Как увидел…. Она – словно ты, но…. моя…. Понимаешь…

- Нет. Не понимаю….

Он кивнул, едва заметно, и этого было достаточно, чтобы ее сердце окончательно разлетелось на куски. Эля. Ее младшая сестра, которая всегда была рядом, которая делила с ней все — радости, слезы, секреты. И теперь она забрала у нее Артура. Или он забрал ее. Это уже не имело значения. Боль была такой огромной, что Альбина не знала, как еще держится, как не падает, не кричит, не разбивает все вокруг.

Она закрыла глаза, пытаясь вдохнуть, но воздух казался раскаленным. Телефон в ее руке снова завибрировал — Дима. Теперь она уже знала, зачем он звонит – наверное Эльвира в этот момент разговаривает с тем, кто любил ее больше жизни. И тоже говорит: «Так получилось»… уже сказала….

Артур смотрел на Альбину, и в его глазах мелькнул неподдельный страх — он понял, что она сейчас может просто упасть, рухнуть под тяжестью того, что он ей только что сказал. Ее побелевшее лицо, ее дрожащие руки, цепляющиеся за дерево, — все кричало о том, что она на грани. Он шагнул к ней, инстинктивно протянув руку, чтобы поддержать, чтобы хоть как-то смягчить боль, которую сам же нанес.

Но она остановила его одним движением — жестким, властным, таким, какого он никогда раньше у нее не видел. Ее рука,