Не поддающийся (чувствам) - Дарья Волкова

Рена еще что-то хотела сказать. Но я уже не могу слушать. Успеваю перед окончательной потерей себя понять только две вещи. Наверное, это можно назвать «клин клином». В каком-то смысле. Но важнее другое. Рена произнесла те самые слова, на которые я не могу отреагировать иначе. Поэтому сейчас будет жарко – это во-первых. А во-вторых, это все навсегда.

Ты же именно это имела в виду, когда сказала, что все будет, как я скажу? Да?!

Рена гортанно ахает и запрокидывает голову, когда я по-хозяйски подминаю ее под себя. Это однозначный ответ.

***

Он мне необходим. Не понимаю, как и когда это вдруг стало так. И не хочу об этом думать. Я вообще не хочу думать сейчас ни о чем. Только чувствовать.

Жаркую тяжесть его тела. Жадные поцелуи. Горячие касания. Все, что мне так необходимо. Я знаю самое главное – Русу не надо ничего объяснять. Он все понимает. И это такое тотальное знание, абсолютно безоговорочное, ясное. И это моя новая реальность.

Горящий мужской взгляд. Сбитое дыхание. Сильно сжимающие меня руки.

То, что когда-то пугало до дрожи, до тошноты, почти до обморока – теперь стало моей насущной потребностью, как вода, вода, воздух. То, без чего нельзя жить. И тяжесть мужского тела, и горячее дыхание по шее, и твердость внизу – все это не страшно. С ним – не страшно. С ним – сладко. И мне не надо объяснять Рустаму свою потребность в нем. Она, эта потребность, у нас одна на двоих. И я могу даже поторопить его. Знаю, чувствую, что Рус осторожен со мной. Что сдерживается. А мне этого не нужно.

И я распластываюсь под ним, сжимаю крепче, всем телом прогибаюсь. Предлагаю. Прошу. Умоляю.

– Пожалуйста…

Я никогда ни у кого не видела такого взгляда. Он ошалевший. Как будто даже пьяный. И очень счастливый. Рус с глухим стоном утыкается мне в шею и в одно плавное идеальное движение делает нас счастливыми. Вот так просто. И я так же просто обнимает его, чем могу – ногами за спину, руками за шею. Вздрагиваю от его хриплого: «Рена…» прямо мне в шею.

И мы уплываем. Улетаем. Нас уносит. Сначала плавными движениями, волнами, мягко и неторопливо. А потом – волнение, сильные удары и точки, и волны уже внутри меня. И раскачивает все сильнее. И толчки еще сильнее, полнее, быстрее. У нас одно на двоих дыхание, один на двоих ритм. Мы в центре идеального шторма. И он, в конце концов, поглощает нас целиком.

***

Наверное, это похоже на кратковременную потерю сознания. Не знаю, в обмороки я никогда не падала. Но у меня стойкое ощущение, что последние несколько минут моей жизни я не помню. Или это было не со мной. Или это сейчас уже совсем другая я, которая лежит щекой на мужском плече, прижимаясь к горячему мужскому телу. И эта новая «я» знает кое-что важное.

Приподнимаю голову с плеча Руса. Смотрю ему в глаза. А взгляд его почти не поменялся. Ошалевший. Пьяный. Счастливый. А еще в его лице теперь проявилась несвойственная Русу мягкость. Глаза не прищурены, а широко раскрыты. Губы, когда он их не поджимает, оказывается, не такие уж и узкие.

Какой же он красивый… Как завороженная, провожу пальцами по линии роста волос, очерчиваю мое самое любимое на лице Рустама – брови, провожу по носу с легкой горбинкой. Хочу, чтобы у нашего сына был такой нос.

Так, а это что за мысли? Откуда?! Да плевать. Но нервный смешок удержать не могу.

– Рена?.. – рука Руса скользит по моей спине. И от этого прикосновения, от того, как хрипло и интимно звучит его голос, в моей голове все складывается окончательно. Касаюсь пальцем угла совсем даже не узких губ. Почти пухлых сейчас. Зацелованных.

– Я тебя люблю. Очень-очень люблю.

Эта новая «я» – сильная и смелая. Бесстрашная. И я могу себе позволить сказать это. Потому что я так чувствую. И не могу и не хочу молчать.

Меня даже не пугает и не задевает то, что Рус молчит. Смотрит на меня тем же ошалевшим взглядом. И он, этот взгляд, по-прежнему счастливый. Даже, кажется, еще более… счастливый.

В конце концов, я же помню, как умеет разговаривать Рус, даже когда он молчит. Целую его в удивленно приоткрытые губы. И туда же спрашиваю.

– А ты меня любишь?

Он кивает – быстро, коротко. А я на мгновение теряю свою уверенность и смелость. А вдруг этот кивок мне показался?! Приподнимаюсь, чтобы видеть его лицо. У Рустама теперь совсем другой взгляд. Не расшифровывается. Абсолютно темный. Молчит. Ты кивнул или мне показалось?!

– Сильно любишь? Сильно-сильно?

Кивает. Быстро. Коротко. Уверенно. Дважды.

И я утыкаюсь носом в его шею, дышу им, прикосновениями его рук, обнимающих меня. Необходимый. И любимый. Да пусть и дальше молчит! Я все равно счастлива. Так, как никогда в жизни. Ничего не было в моей жизни, что может с этим сравниться.

– В жены меня возьмешь? – спрашиваю туда же, в шею. Счастье кипит во мне, булькает, пузырится. В конце концов, Рустам мне это уже предлагал! Может, в шутку. А я сейчас серьезно. И я все-таки очень хочу, чтобы Рус хотя бы что-то сказал.

Мое желание исполняется. Шея под моими губами двигается, Рустам прокашливается. Его рука сползает до поясницы, он что-то чертит там кончиками пальцев. Как будто повторяет узор татуировки.

– В же-ны? – повторяет по слогам. – То есть, вас должно быть несколько?

– Рус! – шлепок по плечу получается сильным, звонким. Он тихо смеется.

– Конечно…

И все, что следует за этим «Конечно», я не успеваю услышать. Вздрагиваю от громкого звука. Это телефон Рустама.

И он, после того, как два раза кивнул и сказал мне «Конечно», высвобождается из моих рук, накрывает одеялом и тянется за телефоном!

Смотрю на широкую спину Руса, на то, как ерошит волосы на затылке. Короткие вопросы и ответы в трубку: «Да», «Хорошо», «Договорились». Никаких деталей. Из разговора вообще нельзя понять, о чем речь. Но это что-то важное, я уверена. Только что-то по-настоящему важное могло заставить Рустама отвлечься на телефонный разговор после того, что произошло между нами.

Рус заканчивает разговор и поворачивает голову. Вполоборота. Идеальный профиль. Обнимаю его поперек груди, прижимаю раскрытые ладони к груди, а щекой вжимаюсь в его спину между лопаток. Кажется, я знаю, что сейчас произойдет.

Рустам вздыхает, накрывает своей