Тысяча и одна тайна парижских ночей - Арсен Гуссе

Любопытствуя знать причину визита, она торопливо оделась, приказав горничной ввести Бриансона в гостиную.

Она вошла туда почти в одно время с Марциалом.

– Как вы рано встаете, – сказала графиня с ласковой улыбкой, как будто Марциал принес ей добрую весть.

Но улыбка исчезла, когда графиня заметила бледность и печаль Марциала.

Целый час Бриансон, призвав на помощь все свое мужество, обдумывал, как уведомить госпожу д’Армальяк о случившемся с ее дочерью. Во всяком случае, надобно было открыть ей истину, хотя и не всю.

– Графиня, – прошептал он, протягивая ей руку, – я должен сообщить вам дурную весть.

Госпожа д’Армальяк поняла, что дело идет о ее дочери.

– Жанна! – вскричала она, побледнев, и упала на руки Марциала.

– Графиня, – продолжал Марциал, усаживая ее в кресло, – вот что случилось. Вы хотели отдать свою дочь замуж за Деламара; она его не любила и вообразила, будто любит меня, я не старался возбуждать в ней никаких надежд, но она открыла мне свое горе, и мы сделались искренними друзьями.

– Но где моя дочь?

– Сейчас скажу.

– Вы ее видели сегодня утром?

– Да.

– Но как же вы приехали говорить со мной о ней, когда она еще не вернулась?

– Я приехал просить вас отправиться ко мне.

– Еще раз спрашиваю: где моя дочь?

– У меня.

– У вас!

Графиня вскочила. Бледная, с распущенными волосами, блуждающим взглядом, она была похожа на богиню мести.

– Она, стало быть, с ума сошла! У вас? Это просто ловушка.

– Ради Бога, выслушайте, графиня, я расскажу вам…

– Ничего не хочу слышать!

Графиня позвонила:

– Эмма, оденьте меня поскорей!

Она быстро вернулась в свою спальню.

– Я буду вас ждать! – крикнул ей Марциал.

Графиня не отвечала.

Хотя гостиная была крошечная комната, однако Марциал большими шагами ходил вокруг стола, на котором были разбросаны визитные карточки.

– Во всяком случае, – прошептал он в чрезвычайном волнении, – увидев свою дочь, графиня угадает, что случилось.

Он подошел к двери в спальню и сказал графине, что отправится домой, на улицу Цирка, номер десять, где и будет ее ждать.

Сойдя вниз, он увидел, что графиня хорошо сделала, отказавшись ехать в его экипаже, потому что место в последнем уже было занято.

Там сидела бледная Маргарита Омон, которая следовала в фиакре за Марциалом с улицы Цирка, куда явилась утром, волнуемая негодованием и любопытством. Она любила Марциала и боялась, что это событие разлучит их.

Когда Марциал разговаривал с графиней, Маргарита отпустила фиакр и забилась в экипаж, который, по ее мнению, больше принадлежал ей, чем Марциалу.

– Наконец-то явился, – сказала она, когда Марциал подошел к дверце.

– Да, явился, но ты зачем здесь?

– Я? Я в своем экипаже.

– Ну, если это твой экипаж, так и сиди в нем.

Маргарита высунула из дверцы руку, чтоб ухватиться за Марциала.

– Нет, нет, мне нужен ты, а не экипаж.

Она удержала насильно Бриансона.

– Полно, милая Маргарита, ты умна и поймешь, что бывают дни вынужденного развода.

– Я понимаю только любовь, понимаю, что люблю тебя и не хочу развода, кроме того, разводы бывают только в супружествах.

– Прощай! – сказал Марциал, вырывая свою руку.

Но, взглянув на Маргариту, он увидел в ее глазах непритворные слезы.

– Ты сумасшедшая, – сказал он, просунув голову внутрь экипажа, – ты знаешь, что я люблю тебя, но дай мне, пожалуйста, четверть часа свободы. Я не хотел этой страшной драмы, которая обрушилась на меня, подобно грозе. Я теряю голову. Оставь меня в покое, по крайней мере, на один день.

В эту минуту из подъезда показалась графиня д’Армальяк в сопровождении горничной.

Увидев Марциала около дверцы кареты, она вообразила, что он разговаривает с ее дочерью:

– Жанна! – сказала она громко.

Бриансон повернулся и сделал поклон графине, которая уже была около дверцы.

Маргарита поняла ее ошибку и сделала жест, как будто хотела сказать: «Я не ваша дочь».

– Зачем здесь эта женщина? – спросила графиня у Бриансона.

Она поняла, что Маргарита соперница ее дочери.

Марциал не находил слов для ответа.

– Не знаю, – сказал он наконец, – я взял первую попавшуюся карету, кажется, она принадлежит этой даме.

С этими словами он сделал знак проезжавшему фиакру, будто хотел нанять его для себя. Но графиня в нетерпении пошла навстречу фиакру и села в него вместе со своей горничной.

Марциал отворил дверцу своей кареты.

– Видишь, что ты наделала! – сказал он Маргарите. – Эта дама – мать бедной девушки, которая лежит у меня убитая. Что подумает она обо всем этом? Она ясно видела, что ты моя любовница.

– Ты обещал ей жениться на ее дочери? Я ли виновата в том, что девушка нанесла себе удар кинжалом? Она, она отняла тебя у меня.

– Своей болтовней ты помешаешь мне приехать вовремя.

– Вели кучеру ехать на улицу Цирка, я выйду на улице Сент-Оноре.

Марциал приказал кучеру доставить его домой не более как в пять минут.

Он сел рядом с Маргаритой: последняя поняла, что почти совсем овладела вновь своим поклонником, и сказала ему с непритворным выражением:

– Бедняжка! Так она в самом деле умерла?

Глава 2. Воскресение

Между тем графиня поднималась по лестнице к Бриансону, убитая горем, не зная, в каком положении найдет свою дочь.

Погибла ли Жанна или только пришла к Марциалу в одну из тех минут ослепления и любопытства, которые предшествуют падению?

Графиня убеждала себя в том, что ее дочь не могла, очертя голову, броситься в объятия Бриансона. Правда, Жанна любила его, но какова бы ни была любовь, девушка, подобная ее дочери, не утратит в одну минуту женской стыдливости.

Графиня не знала еще, что Жанна ночью скрылась из дома. Ей не пришло в голову зайти в комнату дочери и взглянуть на постель, которую, впрочем, нашла бы смятой.

Прибыв к Бриансону, графиня была далека от мысли, что ее дочь отравлена и поражена ударом кинжала.

– Я бреду, как во сне, – твердила она при каждом шаге.

Марциал встретил графиню в передней и молча пошел впереди нее до самых дверей спальни. На пороге он обернулся.

– Мужайтесь, графиня.

Графиня уже была в спальне, чувствуя скорее отвращение, чем страх. Но, увидев бедную Жанну, поняла, наконец, что здесь разыгралась ужасная драма.

Она не сказала ни одного слова, бросилась к постели и полумертвая с рыданиями упала на свою дочь.

– Маман, – проговорила Жанна, обхватывая ее голову обеими руками, – маман, прости меня. – И более тихим голосом прибавила: – Из отвращения к браку я потеряла